дверь приемной и увидел белокурую молодую женщину, лет тридцати, с правильными чертами лица, которая ждала, положив сумочку на колени и не выказывая никаких признаков нетерпения.
– Это вы хотели со мной поговорить?
– Комиссар Мегрэ?
– Идемте со мной. Присаживайтесь…
Он снял пальто и шляпу, сел на свое место и снова внимательно посмотрел на нее. Не ожидая его вопросов, она начала говорить голосом, который вскоре окреп и стал звучать обычно:
– Меня зовут Луиза Бурж, я работаю личным секретарем месье Фюмаля.
– Как давно?
– Три года.
– Насколько мне известно, вы живете на бульваре Курсель, в особняке вашего патрона?
– Обычно да. Но у меня есть маленькая квартирка на набережной Вольтера.
– Я слушаю вас.
– Должно быть, месье Фюмаль приходил к вам сегодня утром.
– Он вам об этом говорил?
– Нет. Я слышала, как он разговаривал по телефону с министром внутренних дел.
– В вашем присутствии?
– Иначе я бы об этом не знала, так как у меня нет привычки подслушивать под дверьми.
– Вы хотите поговорить со мной об этом визите?
Она кивнула, немного помолчала, а потом заговорила, тщательно подбирая слова:
– Месье Фюмаль не знает, что я пришла сюда.
– Где он находится сейчас?
– В шикарном ресторане на левом берегу, куда пригласил на обед много народу. У него почти каждый день деловые встречи за обедом.
Мегрэ слушал посетительницу с безразличным видом. На самом деле, разглядывая ее, он задавался вопросом, почему при такой хорошей фигуре, привлекательном лице с правильными чертами ей не хватало шарма.
– Я не хочу заставлять вас понапрасну терять время, господин комиссар. Я точно не знаю, что месье Фюмаль вам рассказывал, но предполагаю, что он принес письма.
– Вы их читали?
– Первое и еще одно. Первое – потому, что я его вскрыла, а другое – потому, что он оставил его на столе.
– А откуда вы знаете, что их было больше двух?
– Потому что вся корреспонденция проходит через мои руки, и я узнала печатные буквы и желтоватые конверты.
– Месье Фюмаль говорил с вами об этом?
– Нет.
Она еще колебалась, но без смущения, несмотря на требовательный взгляд комиссара.
– Я думаю, будет лучше, если вы узнаете, что это он их написал.
Ее щеки порозовели, и, казалось, она испытала облегчение, перейдя трудный рубеж.
– А почему вы так думаете?
– Во-первых, однажды я вошла, когда он писал. Я никогда не стучу в дверь, входя в его кабинет. Это он так решил. Он думал, что я уже ушла, а я кое-что забыла. Вернулась в кабинет и увидела, как он писал что-то на листке бумаги печатными буквами.
– А когда это было?
– Позавчера.
– Он показался раздосадованным?
– Он тут же положил промокательную бумагу на лист. А вчера я подумала о том, где он смог достать бумагу и конверты. У нас нет таких ни на бульваре Курсель, ни в конторах на