деревеньки, как Загрязье, Зальдинье и Говенное (интересно было бы взглянуть на его исчезнувших обитателей). Далее – Меньшой Комар и Большой Комар, еще дальше – Подсосонье и Блудкино Городище. Но, увы, от них не осталось даже фундаментов, зато, судя по картам, южнее, ближе к Гдову, еще живы Гнильск, Блянск и деревенька с романтическим названием Некрытые Дубяги – но добраться до них напрямую нет никакой возможности из-за отсутствия дорог и непролазных топей. В общем, жива еще русская земля – здесь русский дух и Русью пахнет…
Блуждания и лесные тропы
У Хайдеггера в «Неторных тропах» есть неслучайная фраза: «Одной из этих троп нельзя идти, если ты не исходил все остальные».
Если обогнуть заболоченное березновское озеро и по мосту перейти через ручей по дороге на Хворки, подняться на холм со странным названием Багагай, то справа откроются сильно заросшие остатки археологических раскопок. А метров через 500 возникнет восхитительный сосновый бор с двумя небольшими озерами. Здесь изобилие ягод и грибов, зверей и птиц – от лис и зайцев до кабанов и лосей (последние, правда, встречаются редко). В бору невозможно заблудиться: он весь испещрен тропинками, дорожками, старыми пожарными канавами и ограничен тремя речками – Яней, Рожней и Черной.
Но если, выйдя за деревню, перейти Яню вброд у старой мельницы, то попадаешь в меньший по размерам Заводский (от заводь) смешанный лес (ель, сосна, береза, ольха, осина, можжевельник), очень густой, местами труднопроходимый – в нем легко заблудиться. Даже опытные грибники, бывало, блуждали тут больше суток. Кроме одной-двух почти заросших тропинок тут нет ни зацепок, ни ориентиров. Влажная еловая чаща со своими лешаками и вурдалаками незаметно затягивает в себя, обманывает, пускает по ложному следу и не дает выбраться.
Возникает жуткое чувство: тяжелый, сумрачный, гибельный лес засасывает тебя все дальше и глубже, бросая из зарослей ольшаника в еловые дебри… Казалось бы, ты запоминаешь точку отсчета и начинаешь двигаться по прямой в нужном направлении, но через полчаса с изумлением обнаруживаешь, что на самом деле описал круг и вернулся к началу пути. А когда нет солнца – тревога сменяется растерянностью, страхом, даже ужасом – ты блуждаешь во враждебном девственном лесу, продираешься сквозь еловые лапы среди полчищ комаров и мошки, боясь случайно наступить на змею или пугаясь оглушительного треска лопающихся под ногами старых деревьев или сухих сучьев. Сознание дробиться, утрачиваются остатки здравого смысла, тебя охватывает паника – вокруг неведомое и непостижимое. Именно в такие мгновения понимаешь – насколько сурова, страшна и враждебна дикая северная природа и почему наши пращуры столетиями отчаянно боролись с ней… Но внезапный выход из тьмы подобен откровению, просветлению, сатори. Ты выбрался из чащи! – и, вытирая холодный пот со лба, плюхаешься на старый пень или поваленное дерево, закуриваешь и с вожделением смотришь на едва заметную во мху, но хорошо знакомую тропу: это ощущение полного