раскрашенные в яркие цвета, тонкие лепешки с перченой говядиной внутри, салат с луком. Она говорит Кларе: «Ешь! Наедайся! Он барахтается у тебя в животе, ждет, когда ты его покормишь. Женщина, не мучь его! Хочешь уморить его голодом?» – потому что, хотя это и не заметно, на скамейке шестеро (трое уже есть, а скоро будет еще трое: девочка у Клары и два мальчика у Алсаны).
Алсана говорит:
– Никто не жалуется, скажем прямо. Дети – это благословение, чем больше, тем лучше. Но, я вам говорю, когда я повернула голову и увидела это изобретение – ультра-чего-то-там…
– Ультразвук, – поправляет Клара с набитым ртом.
– Да! Я чуть не померла от разрыва сердца! Двое! Одного-то прокормить!..
Клара смеется:
– Представляю лицо Самада, когда он это увидел.
– Нет, дорогуша, – укоризненно отвечает Алсана и прячет свои большие ноги под складками сари. – Ничего он не видел. Его там не было. Я не позволяю ему смотреть на такое. У женщины должна быть своя заповедная область. Мужчина не должен иметь дело с тем, что связано с ее телом, с… интимными местами женщины.
Позорная Племянница, сидящая между ними, хмыкает.
– Черт возьми, Алси, он должен иногда иметь дело с твоими интимными местами, или это, блин, непорочное зачатие?
– Как грубо, – замечает Алсана, обращаясь к Кларе, в своей высокомерной английской манере, – уже достаточно большая, чтобы не выражаться, и слишком маленькая, чтобы больше всех знать.
И Клара с Алсаной одновременно кладут руку на живот – случайное копирование, которое случается, когда людей объединяет схожий опыт.
Нина, чтобы искупить вину:
– Да… э-э… Вы уже выбрали имена? Какие варианты?
Алсана уже все решила:
– Мина и Малана, если будут девочки, и Маджид и Миллат, если мальчики. «М» – хорошая буква, сильная. Махатма, Мухаммед, и этот странный мистер Моркомб из «Моркомб и Мудрец»[24]. Такой букве можно доверять.
Но Клара выбирает имя более осмотрительно. Ей кажется, что дать имя – значит взять на себя страшную ответственность, божественную задачу, которая не по силам простому смертному.
– Если будет девочка, я, наверно, назову ее Айри. На нашем языке это означает, что все о’кей, без проблем, спокойно, мирно, понимаете?
Прежде чем Клара заканчивает фразу, Алсана приходит в ужас:
– «О’кей»? И это имя для ребенка? С тем же успехом можешь назвать ее «Не-хотите-ли-сэр-заказать-и-пападамы?» или «Чудесная-погода-не-правда-ли?».
– Арчи нравится имя Сара. Вообще-то в этом имени нет ничего плохого, но и хорошего тоже мало. Пусть это и чудо, что жена Авраама…
– Ибрагима, – поправляет Алсана, скорее машинально, чем из религиозного педантизма. – По милости Аллаха принялась рожать детей одного за другим, как только ей стукнуло сто.
И тут Нина, недовольная тем, какой оборот принимает разговор, объявляет:
– Не знаю, а мне нравится «Айри».