а погиб он чуть позже, поймали его каким-то образом в Панкисском ущелье и голову на хрен отрезали. Вроде прислали потом родителям с оказией, в засоленном виде.
А я с ним и поговорить-то не успел...
8
На исходе второго дня совместного пути нам встретился местный житель. Это был мужик неопределенного возраста – я бы сказал, где-то под шестьдесят, но хрен их знает при ихней жизни – в резиновых бахилах от костюма химзащиты, ватных штанах и грязном, рваном пиджаке на голое тело. На голове у мужика была армейская панама с украинским трезубцем, а на плече болтался автомат, старый «калашников» калибра 7,62 с деревянным прикладом. За плечами эта сука тащила тяжелый мешок.
Налетели на него мы с Костиком и особенно не церемонились. Автомат мужика полетел в одну сторону, сам он, сбитый ударом приклада, – в другую. Вояка был еще тот: мало что старый, так еще и здорово выпивши. Костик сильно разбил ему скулу, и теперь мужик сидел в папоротниках, утираясь и что-то сердито бормоча.
Особист обрадовался: какая-никакая, а добыча. Пока мы ковырялись в консервах, радуясь нежданному привалу, Шевкун колол мужика. Колоть его было и не надо, мужик сам обиженным тоном рассказывал всё, что знал и о чем догадывался. Шел он из Рожновки в некое Ивашино к троюродному брату, нес швейную машинку чинить. Машинка лежала тут же, в мешке. Подольская швейная машинка, у мамки такая была.
– А далеко до Рожновки? – спросил особист солидно.
– Каламетров восемь, – сказал мужик, сопя. – По тропе если.
– А до Ивашина?
– До Ивашина каламетров двенадцать еще, оно справа осталось.
– Ясно. В Рожновке народу много живет?
– Пять семей да бабок трое. А в Ивашине поболе, там семей двенадцать. Можеть, двадцать, примаки ищо... И трактор у них есть гусеничный. «ДТ».
– Автомат где взял? – задал банальный вопрос особист.
Мужик пожал плечами:
– Да тут валяется по лесам... В Монастырском на танке пашут, из болота вынули и пашут... – Мужик согнал крупного комара, лепившегося на свежую кровь. – Автоматов ентих в свое время собирали мешками. Только они без надобности, автоматы. Сеялку ба...
– Ясно, – повторил Шевкун. – Ладно. Сеялку вам...
Он сверился по карте, убрал ее в сумку и деловито, без лишних движений застрелил мужика из своего пистолета. Мужик упал на бок в папоротники, не издав ни звука. На него сразу накинулись муравьи – крупные, с ноготь, коричневые, я таких раньше не видел. Мутанты, что ли?
Я отвернулся, не стал глядеть, как муравьи грызут дохлого мужика.
– Может, можно было... – начал было доктор, но Шевкун застегнул кобуру и покачал головой:
– Установка – никаких свидетелей. Нельзя было.
– А выстрел-то могли и слышать, – сухо заметил наш лейтенант словно в пространство. – Восемь километров...
– Думаешь, мало тут по лесам стреляют? – спросил Шевкун. – Мешками автоматы собирали.
Как выяснилось, лейтенант был прав на все сто. Выстрел,