шепнул калика и сдвинул суму вперед. И тут на лице Иваша проступило нечто нечеловеческое. Олег посмотрел на него и застыл, как лягушка под немигающим взглядом змеи.
Все мысли разом покинули голову богатыря, осталась лишь одуряющая ярость.
– Р-рау! – рыкнул калика, позабыв о спасительной суме. – Уничтожу! Я тебя уничтожу!
– Поздно! – одержимник врезался в богатыря всем телом. Олег ощутил, что летит, едва успел собрать тягу в спине, как врезался в бревенчатую стену.
Хрясь! Толстенные бревна переломились, как прутики. Одержимник пронес его сквозь стену и грянул о землю.
Земля содрогнулась и застонала. В стороны ушли волны дрожи. За их спинами медленно оседал терем.
Иваш выпрямился. Калика хотел вскочить, но лишь с трудом сел. Рука подняла непривычно легкий меч. Лезвие сломлено у самой гарды.
– Вот и смерть твоя пришла, – прорычал Иваш, лицо его исказилось гневом. Он поднял кинжал.
Калика тряхнул головой. Разум вернулся к нему, только вот не слушается тело. Атака одержимника пробила защитный кокон земной тяги.
– Зато Любима ты не догонишь… – прошептал калика, ощущая, как во рту хлюпает кровь.
Лицо одержимника полыхнуло лютой ненавистью.
– Умри!
Он замахнулся.
– Не тронь моего калику!
Иваш недоверчиво отступил и опустил кинжал. По лицу катились волны эмоций – опасение, недоверие, страх. Потом в глазах плеснуло злое торжество.
Калика затрепыхался, словно выброшенная на берег крупная рыба, но сил встать не было.
– Дурак! Зачем ты вернулся?!..
Договорить не успел. Рукоять кинжала врезалась ему в затылок, и калика недвижимо растянулся на влажной земле.
– Тебя же волнует его судьба?! – указал одержимник острием кинжала на неподвижное тело. – Иначе бы ты не вернулся. Меняю его на книгу. Где она?
Любим был необычайно спокоен. Лицо его сурово хмурилось, кулаки судорожно сжимались.
– Книгу я бросил там, во дворе. Забирай и убирайся.
Глаза одержимника сверкнули.
– Добро. Я получил свое.
Он опустил кинжал на неподвижное тело.
Прямо перед расширенными зрачками отрока упали две чернильные капли, расплылись, словно в прозрачном стакане с ключевой водой. Расплылись и закружились. Любимка моргнул, пытаясь прочистить зрение, но кляксы упрямо плыли прямо перед зрачками. Странным образом это не мешало видеть. Наоборот, мир сделался четче и крупнее.
Нет времени! Скорее! Спасти калику!
Любимка рванул вперед. Нож уже почти касается обнаженного горла. Почему одержимник медлит?!
И отрок понял – мир замер. Застыл, как вмерзшая в лед лягушка. А он продавливается сквозь этот заледенелый воздух, как сквозь тугую невидимую стену.
Хлестнуло страхом. Сердце застыло в груди, на середине удара.
Кинжал Иваша дрогнул и сдвинулся. Время возобновляло бег. Думать о чуде некогда, главное спасти калику. С удвоенной силой Любимка стал продавливаться сквозь тугой воздух. Не придумав ничего лучшего,