негодяй меня обманул! Мне казалось, он ее и не заметил. Он послал меня за мороженым, а сам буквально скатился к реке. Когда я вернулся, он уже полз по льду назад. Машину потом два дня сушили, потому что Дэнька просто истекал водой. И даже не заболел, сукин сын!
– Он относится к животным лучше, чем к людям, – пытаясь скрыть обиду, сказала Соня.
– А они – к нему.
У нее перед глазами замельтешили визжащие от восторга собаки, и каждой хотелось лизнуть Дениса в лицо.
– Смотри, костяника, – Андрей нагнулся и, сорвав стебелек с дрожащими красными ягодами, протянул ей.
– Вкусно.
У нее дрогнул голос, и Андрей, взяв ее за плечи, повернул к себе. В рыжеватых волосах его застряла сосновая игла, похожая на миниатюрные щипчики. Соня хотела было убрать ее, но он перехватил Сонину руку и настойчиво сжал. Широкие губы приоткрылись, выпуская горячее дыхание. Соня отшатнулась.
Разжав руку, Андрей потер вспотевшие ладони и равнодушно произнес:
– Сегодня слишком жарко. Пойдем в дом, там кондиционер.
Они молча вернулись в гостиную, где, составив кресла кругом, гости играли на низком овальном столике в преферанс. Оторвавшись от карт, Зимина спросила:
– Куда вы дели Дэньку?
Незаметно подтолкнув Соню в противоположную сторону, Андрей что-то негромко сказал.
– Прошу прощения, – сказала Нина Викторовна. – Я на минуту.
Они отошли к потускневшему окну и вполголоса заговорили о чем-то. На Соню они не смотрели. Стараясь не привлекать внимания, она подошла к камину, и совсем юный Денис расцвел ей навстречу улыбкой. Снимок был давнишним, на нем Денис был щупловат и коротко острижен. «Лицо ангела, – вспомнилось ей. – Нет. Здесь уже нет. Может быть, раньше». Ей захотелось погладить фотографию пальцем, но кто-нибудь обязательно заметил бы это. На других снимках были только Зимин и его вторая жена – поодиночке и в паре. Оба выглядели гораздо моложе и счастливее. Хотя людям вообще свойственно делать перед камерой радостное лицо.
– Это снято много лет назад, – услышала она за спиной голос Нины Викторовны. – Мы все очень изменились, правда?
Соня постаралась быть любезной:
– Вы здесь очень хороши, впрочем, как и сейчас. Похожи на знаменитую актрису.
Зимина вздрогнула и нервно вскинула голову.
– Вы попали в точку. Или знали? Тогда я действительно была актрисой. Только вот не знаменитой. Совершенной бездарностью. И все это понимали. А самое ужасное, что и я это понимала. О, если бы вы только могли представить, сколько раз я пыталась уйти из театра, как я презирала себя, ненавидела! Но театр был для меня просто какой-то манией. Это по вашей части, верно? Я начинала буквально сходить с ума, если хотя бы день не бывала там. Я ни разу не ездила в отпуск за эти годы… Но с каждым днем я играла все хуже и хуже. Это становилось совершенно невыносимо. Если бы не Павел, я бы не справилась с этим. Мы оба принесли жертвы… Большие жертвы! Хотя, правду сказать, это были не сами жертвы, а только слова, но не пустые слова. Он все сказал жене,