свой текст, он схватил куртку и, выскочив из дома, сильно хлопнул дверью. Светка, молча, достала сигаретку, прикурила, устроившись на табуретке, и замерла, глядя в одну точку.
Глава 6
На улице уже смеркалось, когда тетя Валя добралась до дома. Тяжелый физический труд для 65-летней женщины давал о себе знать. Отёкшие ноги ныли, а руки еле держали сетку с продуктами. Глянув на свои неосвещенные окна, она вздохнула.
– Опять гуляет. Ну, я ей покажу.
Поднявшись к себе на 4 этаж пятиэтажного дома, тетя Валя открыла дверь и увидела курточку и сапоги внучки.
– Дома, слава Богу. Томка, чего впотьмах сидишь, на вот сумку разбери.
Тишина насторожила, быстро раздевшись, она прошла в комнату внучки. Томка лежала на постели, уткнувшись в подушку, и посапывала.
– Том, спишь, что ли? Рановато вроде. Нагнувшись над внучкой, Валентина почувствовала винный запах.
– Это что ж такое, а?! Как от пьяного сапожника разит! А ну, вставай, дрянь эдакая! Где напилась?
Тётя Валя подняла свою двадцатилетнюю внучку, как пушинку, и потащила её в ванную.
– Ба, не надо, я сейчас сама. Я нормальная, – пыталась вставить Томка. Но где там?! Валентина уже мочила ее под струей холодной воды, причитая всякими горячими словцами. Вытерев полотенцем голову, она потащила внучку на кухню и приготовила крепкого чая.
– Ба, мне уже двадцать лет. Я взрослая и имею право на личную жизнь.
– Имеешь право? Хорошо, имей. С завтрашнего дня делай все сама. Жрать готовь, покупай себе продукты, плати за учебу, стирай, убирай за собой.
– Ну, и буду, – Томка поджала губы и вызывающе подняла мокрую голову.
– Давай, давай, иди, вкалывай. Хватит бабке старой горбатиться на трех работах для твоего образования.
Томка опустила глаза. Хмельной задор прошел, оставив после себя неприятный вкус во рту и головную боль, не говоря уже о немилости бабушки.
– Ну ладно, ба, прости, но мне все-таки не пятнадцать, а двадцать лет.
– Томка, мне все равно, сколько тебе лет; пока ты сидишь на моей шее, ты для меня дите. Не понимаю я вас молодых – гулять, пить, спать друг с дружкой – это вы взрослые. Как сейчас говорят, сексуально созрели для забав… А как идти подработать, ответственность за свои поступки нести – это вы еще маленькие. Ты, Томка, еще ни одной копейки не заработала, а все во взрослых играешь. Не забывай, какая у тебя наследственность – отец-то твой спился! Тебе не то что пить, а нюхать нельзя. Внутри протест должен быть против этой гадости. А ты вон…. На какие деньги расслабилась, а?
– Угостили. Я не на свои.
– А они на какие деньги? У мамы с папой взяли или, еще хуже, – у бабки какой-нибудь старой, вроде меня.
– Ба, ну какая ты старая? Кровь с молоком… А темперамента на дюжину молодых хватит.
– Не подлизывайся. В общем, так: если еще раз в таком виде домой явишься, стыда не оберешься перед своими собутыльниками. Всем достанется, ты меня знаешь.
– Знаю, – прошептала Томка.
– А теперь иди, спи, глаза мои на тебя не смотрят. Тьфу! Вонища, как из помойной ямы.
Томка поплелась к себе