ты подожди, – удерживала ее за руку Марго. – Не хочешь ли ты сказать, что все это с тобой происходит из-за какого-то паршивого бомжа?.. Что ты на меня так смотришь?
Нина отворачивалась, потому что говорить о нем в таком тоне она не хотела, да и вообще не имело смысла продолжать подобный разговор.
– Нет, ты не отворачивайся, – настаивала неугомонная Марго. – Ты посмотри мне в глаза. Ты что – влюбилась в него?
– Ах, оставь, пожалуйста, – говорила Нина, с досадой вырывая руку.
Вечером, сидя за столом напротив своего «бывшего», Марго говорила:
– Слушай, Женька, надо что-то делать с Нинон.
– А что такое? – спрашивал Евгений Михайлович.
– Эта дурочка влюбилась в своего бомжа.
– В бомжа?! – переспрашивал Евгений Михайлович, отрываясь от тарелки с супом и глядя на нее поверх очков.
– Ну да, в бомжа. Тебя это удивляет?
– А тебя – нет?
– Ах, боже мой, ведь ты ничего не знаешь! Прошлой зимой у нее под лестницей поселился бомж, и Нинон, у которой, очевидно, есть природная склонность подбирать всех бездомных подряд, начала с того, что стала готовить ему обеды, а кончила тем, что взяла его в дом.
– То есть? – Евгений Михайлович замер с ложкой супа в руках.
– Господи, Женя, как ты умеешь действовать на нервы, – раздражалась Марго, несколько отвлекаясь от главной темы. – Взяла значит взяла. Он, видите ли, заболел.
– А-а, – промычал Женя, снова принимаясь за суп, – вот видишь.
– Что – «видишь»? Ты же ничего не знаешь! Этот бомж лечился у нее не хуже чем в санатории, потом уехал и все лето, слава Богу, не появлялся. А теперь вылез откуда-то, очевидно, на зиму глядя, и снова явился к ней.
– И что же?
– И она опять пустила его.
– Так, может, этот бомж, э-э, как бы это выразиться?..
Марго с негодованием прервала готовое сорваться с его уст предположение:
– Что – «э-э»? Он оказался вором, этот ваш красавец. Он обокрал ее и ее соседку. А я предупреждала!..
– Слушай, Марго, а это не тот ли самый человек, которого ты видела у нее месяц назад, когда мы заехали к ней как-то вечером?
– Ну да, я же тебе о нем и рассказываю.
– Но ведь ты говорила, что у него «вполне приличный вид», или он «вполне ничего», или что-то в этом роде?
– Да, но ведь я тогда не знала, что это тот самый тип. Она же скрыла это от меня.
– Это дела не меняет. Если у него, как ты говоришь, «приличный вид», может, это и не он ее обокрал?
– То есть как? – взорвалась Марго. – Она сама, понимаешь? Сама убеждена, что это он. И потом, сразу после кражи он исчез.
– Ну, значит, ей просто не повезло.
– Это значит совсем другое, – вскипела Марго. – Это значит, что ей надо помочь.
– Помочь? А что с ней такое?
– У нее депрессия, и поэтому она живет таким раком-отшельником, что…
– Раком, говоришь? Раком, это хорошо…
– Прекрати, пожалуйста,