тебя, малыш, – сказал он.
Я не без усилия кивнула, не понимая до конца, что случилось и что с этим делать.
– Ты… – начала я, но голос у меня сорвался. – Я хочу сказать…
– Со мной все нормально, – повторил отец. Он нагнулся поднять пакет, и я заметила, что у него трясутся руки.
Отец взял связку ключей и пошел к машине, собираясь сесть за руль. Ключи позвякивали в трясущейся руке. Еще не понимая, что собираюсь делать, я шагнула к нему и протянула руку за ключами. Он посмотрел на меня, и я увидела трогательное выражение покорности на его лице.
Он позволил мне забрать ключи и, не говоря ни слова, обошел машину. Открывая дверь со стороны водителя, я увидела под ногами разбросанные палочки лакрицы. Пластиковый пакет застрял под колесом микроавтобуса, стоявшего через два парковочных места от нас. Я села в машину и потянулась к пассажирской двери, чтобы ее открыть, и тут увидела рыжеволосую девушку, все еще стоявшую в дверях магазина. Она помахала мне рукой, и я кивнула в ответ, стараясь не обращать внимания на ее встревоженный вид.
Отец осторожно сел на пассажирское сидение. Я положила зеленую коробку и сумку на заднее сиденье и отрегулировала положение водительского кресла. Отец был высокий, поэтому, когда я садилась на место водителя после него, у меня ноги не доставали до педалей.
Бо льшую часть дороги до дома мы проехали в молчании. Отец отвернулся и смотрел в окно, и я не могла определить, по-прежнему ли он испытывает боль или приступ прошел, но не знала, как спросить его об этом. После того разговора в столовой в день моего рождения мы очень мало обсуждали его болезнь. Я даже и не пыталась заговаривать с ним на эту тему. Он делал вид, что все нормально, и эта недосказанность между нами не позволяла мне поднимать вопрос о его здоровье.
Я больше не могла выносить молчание.
– Ты заметил название зоомагазина? – краем глаза посмотрев на отца, я увидела, что он улыбнулся.
– Заметил, – ответил он и повернулся ко мне: – И решил, что название громоздкое.
Я хихикнула, услышав такой каламбур, но, по-моему, он как раз этого и ожидал. Я немного успокоилась, напряжение в машине как будто спало, и стало чуть легче дышать.
– Ого, – сказала я, повернув на Причальную улицу, – ты это выдал прямо без паузы[6]. – Отец захохотал.
– Мило, – подтвердил он, что было его высшей похвалой моему экспромту.
Припарковав машину рядом с маминой, я заглушила двигатель, но мы не двинулись с мест.
– Нашла работу – это действительно хорошая новость, – устало произнес отец. – Жаль, если она потеряется в…
Я кивнула и провела пальцем по трещине на кожаной оплетке руля. Если приложить усилие, ее, вероятно, можно сорвать.
– Итак, – нерешительно начала я, – может, стоит… ну, знаешь… поговорить об этом?
Отец кивнул и слегка поморщился:
– Разумеется, если хочешь.
Меня охватила злость.
– Я хочу?! – резко сказала я, жалея о каждом сказанном слове. – Мы все здесь и только делаем вид,