тебя, Мау! за по-мощь!
Мы его с первых дней кормить-то перестали. И гладить (он все о ноги терся и мяукал. Просто от ног не отлипал. Неудобно было так ходить, так мы его гоняли немножко). Постепенно он стал меньше нам досаждать, отвлекся как-то, ящериц стал ловить и еще кое-какую живность. А к тем трем дням, как я уже сказал, он и вовсе смирен стал, и красив даже. Я и начал его подкармливать, да поглаживать в меру.
Теперь и о когтях можно сказать.
В доме отключили электричество за неуплату. После оплаты долгов нужно было либо вызывать электриков и платить за подключение, либо найти «когти» и пояс, и знакомый электрик сделал бы это бесплатно.
Мне сказали, что у соседа нашего есть необходимое, да вот незадача – наши отношения были похожи на отношения быка и тореро. А все из-за того, что в первый месяц нашего приезда, когда мы здесь были уже всем кругом друзей и вели очень активный образ жизни, в нем что-то так поднялось, что однажды днем он с компанией собутыльников ввалился на наш двор, стал поносить нас почем зря, да еще камнями да бутылками закидывать. Благо – ни камни, ни бутылки, ни осколки, ни в кого из нас не попали. Потом – милиция и т. д. И после того это поле противостояния и внутренней уже борьбы ощущалось постоянно. Было ощущение, что он будто когтями вцепился в этот дом, сад; и наше присутствие для него как красная тряпка для быка. Слышал я, что для него этот сад и дом вроде как продолжением своего стали в отсутствие жильцов и хозяйки. А тут – на тебе!
И у меня ситуация созрела: чую, что времени уже нет по конторам разным ездить, чтобы подключили электричество, и другой возможности, как пойти к соседу, если решил сделать – нету.
В себя-то смотрю, думаю: «Из чего я к нему пойду? Как? Он же даже и здоровается-то в ответ через зубы. Да я и сам за все это время, видно, стену между собой и им создал. Как теперь? Можно оставить, конечно, как есть, да если не приду скоро или совсем, Маша приедет, а электричества нет. Неудобно ей будет».
А сам-то к сердцу обратился, да образ Русского Бога перед глазами возник… И открылся я! навстречу Семёну (так соседа-то звали). Словно его настоящего почувствовал, и себя, стало быть. И нет никаких преград, обид, отстраненности! Легко так сделалось. А еще потому, что уходил я в неизвестность для меня. Вроде как, в смерть. А перед смертью, как известно, люди частенько ум свой в стороне оставляют. Все надуманности, как туман от свежего ветра разлетаются. Остается только настоящее – вечное.
Вот и пошел я к нему, к соседу-то, в своей открытости. И силу свою чувствовать стал. В открытости-то такая сила! Иду, а сам думаю, как сказать, с чего начать. Фразы выстраиваю. И первое, что пришло в голову: «Семён, мне сказали, у тебя когти есть…». «Стоп, – думаю, – так не сказать бы только, а то его ум быстренько придумает насмешку, или еще что». С «пояса» надо начать.
Выхожу со двора, и тут встречаюсь с девочкой одной – дочерью соседа другого, у которого,