опасность почуяла. А я дальше пошёл.
Там у вершины-то хорошо. Между выступом скалы и горным хребтом – впадина. За ветром. Уютно «как у Христа за пазухой», – в народе говорят. Так и там. Для очага место камнями выложено, охапка дровишек заготовленных. Да по всему видно – давно там никого не было. Все мхом-лишайником покрылось. Палатку «головой» на юг поставил, как место подсказывало. Хворосту еще заготовил. Да как раз и успел к темноте-то.
Луна уже вышла над долиной. Из-за выступа скалы краешек долины-то видно; чую, что выйти мне, посмотреть. А темно уже. Дорожки наверх не видно. «Костер, – думаю, – разожгу получше – легче возвращаться будет». Разжег. Только и заметил: около очага, будто два места для сидения – два камня лежат. Костер хорошо разгорелся, а дорожки наверх все равно не видно. Уж засомневался – идти ли? Повернулся к Скале от костра, а он, костер-то, как-то так загорел, что видно стало. Я пошел, конечно. Поднимаюсь… А там вся долина под пушистым покрывалом облаков, словно светящимся, мягким сине-зелёным светом укрыта. А над всем этим Луна на фоне звёздной россыпи! И не видно больше ничего там. Словно я над Землей поднялся!
Такие пейзажи с воодушевлением «останавливают» на своих полотнах художники, поэты увековечивают подобные картины в узорах слов, а она – Красота эта – вот она – тут, живая.
Когда я спускался к палатке, костер уже утихал. И дорожки было не видно. Пошел наугад. Да и с обрыва мягким местом присел о камни… Все же добрался до костра. Сел я на один из двух камушков, веток в огонь подбросил. Сижу, птиц ночных слушаю, да на светлячков летающих смотрю. То тут, то там с шумом ветки сухие с деревьев падают. Костер догорает, потрескивая.
Нашел веток в темноте, наломал еще, чтобы подбросить. Беру ветки-то, а чую запах яблочного варенья! «Галлюцинации у меня что ли», – думаю. Поднес ветки к лицу, нюхаю, – и точно! Сырые ветки под корой пахли точь-в-точь, как яблочное варенье, что варил я там, в доме! Удивительна природа! Как в ней запахи, цвета, формы перетекают друг в друга! Играют будто!
Посидел я немножко у костра, да спать пошёл.
Быстро уснул.
Проснулся среди ночи от какого-то странного чувства. Не страх, а скорее настороженность возникла. Птицы ночные кричат вовсю. Разные птицы. Да у всех голоса почему-то мне кажутся неприветливыми. Тут фильмы-сказки-то сами вспоминаются с заколдованными лесами, да сущностями разными ночными.
Слышу, к палатке кто-то… как это сказать… не то подпрыгивает, не то подходит, не то подлазит. Небольшое, судя по звуку, да все же настораживает. Звук дальше, будто оно, существо это, грызет или щипает чего-то. Причем, настолько близко, что я никак не мог понять, что оно может грызть?… У меня съестного с собой ничего нет… ни рядом с палаткой, ни в тамбуре. Мне казалось, оно тент палатки грызет, чтоб проникнуть внутрь. А зачем? Тут кроме меня какая пища?… «О-го-го, – подумал я. – Неужто до моего мяса добирается?