Что с Лерой?
– У Вас дочь. Два семьсот, но абсолютно нормальна».
Врач ещё говорила что-то, уже сказав о смерти Леры. И когда начался дождь не отходила. Звала укрыться под козырёк, даже за рукав тянула. Да попробуй-ка сдвинь центнер окаменевших мышц! Потом ушла. А дальше что – толком и не вспомнить. Дождь всё лил и сёк холодом, будто остужал горечь и злость, не давая им выжечь все мозги целиком. Ещё подумалось: если б не он – сорвался бы на чью-то беду. А так – ничего, да и слёз не видно.
Боря перекрыл воду и сказал: «Повезло нам с тобой, Арончик! В этом душе видеокамера не работает!» Беспомощность и обида сдавили горло и проступили на глазах дрожащей линзой. Показать врагу своё отчаяние – страшней самого отчаяния! Снова был нужен спасительный ливень. И Арон Маркович сам его включил: «Убью тебя, сволочь!»
Наутро приехала Сима. Растерянность во взгляде отца списала на акклиматизацию; дрожание подбородка – на естественные следы болезни. До синяков на левом подреберье осмотр не дошёл, да и времени было немного. Расположились в глубине скверика. Сима зашуршала пакетами.
– Пап, ты сперва – пюрешку с котлеткой, или сразу клубнику?
– Всё равно. Давай клубнику…
– Врач говорит, что кушать отказываешься?
– Невкусно.
– Не беда! – Сима открыла банку и изобразила наслаждение ароматом.
– А домой мне никак нельзя?
– Папочка, мы же с Мишкой пашем по двенадцать часов. Плюс дорога, и Ромку – из
садика. Сиделку мы не потянем. Ну, как ты сам будешь?
– Я смогу!
– Папа, тут уход. Массажи, гимнастика, врачи. Прекрасное содержание! А мы каждый шабат – у тебя!
Больше Арон Маркович просить не стал. Боялся расплакаться. Не расплакался бы, конечно. Но как знать? А дочь поймёт не так. Примет за слабость или страх. А ничего ведь этого нет! Есть унижение и невозможность на него ответить. Пока Сима скармливала отцу клубнику, пересыпанную – как он любит – сахаром, застрявшая в горле фраза «Не оставляй меня здесь, родная!» по слогам глоталась вместе с ягодами. Да так с ними и исчезла, не высвободившись.
Всю последующую неделю божественное присутствие Бориса и фармакологические коктейли, поставляемые через зонд в виду отказа пациента Белого от приёма пищи, ломали остатки его духа. Симе, разумеется, позвонили сразу. Она лежала с температурой, поэтому согласие на принудительное кормление отца дала по телефону. В понедельник позвонили вторично, с требованием немедленно прибыть хоть кому-то из родственников. Спешку объяснили «экстраординарными обстоятельствами, требующими очного присутствия». Чертыхаясь, поехал Миша.
Разговор с директором получился быстрым.
– Сегодня, во время утреннего туалета, – сказал он, – Арон Белый убил человека!
– Шутите? Он с этим завязал лет уже, как сорок. Да и каким образом…?!
– Каким – разберётся полиция. Он откусил палец санитару. Тот, видимо, поскользнулся, вырываясь,