понятное дело, о свингерах знал много. Часто бывая отлучённым Иркой от сладкого небритого, он накопил за листанием порно-сайтов достаточный опыт. Но чтоб вот так – живьём, да ещё с женой…! Распирать, тем временем, продолжало всё круче! Картины группового совокупления рисовались всеми возможными красками и на всём без разбору: от левкаса до океанских гладей. И Семён зажигал там неуёмно. И был он черноволос; и с кубиками на животе; и с линиями бицепсов и пекторалисов чумовой красоты. Короче, он так искрил и отделялся от реальности, что крышку с последней бутылки пива подорвал ногтем мизинца.
Заземление происходило на кухне в стонах, ошмётках пластыря и разливах крови и йода. Но боль нисколько не заслоняла решимости. Сеня уже твёрдо знал, на что положит все силы. Конечно, учитывая особенности Иркиного воспитания и её тяжёлую руку реанимационной медсестры, будет нелегко. Наверняка, йод и пластырь потребуются снова. Но ради восстановления сексуальных отношений, ради спасения семьи Семён Дахман стерпит всё! Хотя, с другой стороны, легальный доступ к свежей бабе – аргумент более очевидный и плохо поддающийся маскировке. Обнаружится моментально, и тогда йодом не обойдёшься!
До прихода жены оставались минуты. Семён нервничал, не находя решения. А откладывать надолго что-то важное и сложное подобно вечному забвению. Проверено. Господи, как же сказать-то?! «Ирочка, а давай пригласим Берковичей или ещё кого-нибудь, и потрахаемся вчетвером!» Так, что ли? Убьёт же сразу. В лучшем случае скажет «Ты чё, старый, совсем мозгами тронулся?» и убьёт чуть позже. Нет, всё не то! Не то! На этом месте мяукнул дверной звонок. Сеня чертыхнулся и, преисполненный фатализма, двинулся открывать.
Ирка усталой не выглядела. Скинула кроссовки и, не садясь, как обычно, на пуфик отдышаться, спросила:
– Что с пальцем?
Точно! Поддавить сперва на жалость – самое оно! И Семён изобразил страдание.
– Семёша, только не пугайся, окей? Я тут подумала… А что, если нам пригласить, например, Берковичей, и потрахаться вчетвером, а?
Мизинец с оторванным ногтем задёргало, как при нарыве. Да и вообще везде задёргало, перещёлкивая Сеню со страдания на охренелость:
– Ты чё, старая, совсем мозгами тронулась?!
– Успокойся! Смотри, аж пятнами пошёл! Я же – гипотетически!
– Нихуя себе – гипотетически!
Истинная причина возмущения Семёна была не во взбалмошном поведении Фортуны, не в диковинном перевоплощении жены и не в радости от чуда вдруг разрешённой проблемы. С этими-то мелочами разобраться – полсекунды. Ранило другое. Величие гениталий Миши Берковича не скрывалось даже его верхней одеждой. Здесь открытая конкуренция бесчестна! А главное – унизительна, и следовательно – недопустима.
– Семён, что ты как дитя, ей богу! Мы в браке четверть века. Я уже точно отгадываю, на какой секунде ты кончишь! И это, чёрт подери, единственная моя радость в сексе!
– Радость