времена, когда боги в далеком Китае и выбирали зверей для своего календаря, по принципу, кто быстрее прибежит. А потом, смотря, кто и когда прибежал к своему богу, их по местам расставляли – справедливо почти. Ничего не скажешь.
Только в один миг тайна перестала быть тайной, и кот пронзительно заорал, да так, что и поросенок, и крысы прибежали к дивану, на котором растянулся недавно, а теперь сидел в очень возбужденном виде кот.
– Теперь я знаю точно, почему не люблю крыс.
– Да ты и себя другой раз только до обеда любишь, – заверил его Хрюн, он хотел все перевести в шутку, но это не помогало.
– А ты знаешь, что он натворил, когда на спине быка перебирались через реку, он кота в воду столкнул, и бедный кот только тринадцатым и доплыл, так наглый крыс и оказался первым..
Хрюн не слышал передачи и потому не очень врубался, о чем там собственно речь идет, но понимал, что в душе кота зародился какой-то яростный протест, против его Марка, вроде бы только бурю утихомирили, и вот опять.
– И это надо набраться такой наглости, а если бы кот совсем утонул.
– Тогда нам без тебя бы жить пришлось, – произнес с трагической миной уже Марк, но всем своим видом он показывал, что это не такая уж большая беда, как могло показаться сначала. Матвей молчал, он чувствовал свою вину за неведомую крысу, хотя и не особенно сильно.
– Ты не волнуйся особенно, – попросил его Хрюн, – а то еще заболеешь, потом лечись с тобой и носись.
– Это ты поменьше волнуйся, – огрызнулся Барс, – а то исхудаешь, будешь тощий, да не вкусный.
Коту, как и поросенку, за словом в карман не надо было лезть, в этом они друг друга точно стоили.
– Ты хуже серого волка, – огрызнулся поросенок.
– А это еще почему я волка хуже? Я лучше волка.
Когда дядюшка Алекс вошел в комнату, он и услышал, как кот вопил о том, что он лучше волка.
Явно проходило что-то странное.
– Барс ты опять из-за пустяка бурю поднимаешь, – попрекнул он своего кота.
– Из-за пустяка, а ты знаешь, что крыс первым добежал, потому что кота столкнул со спины быка, когда они через реку перебирались, и тот последним оказался, тринадцатым.
– Это каждому известно.
– Каждому? А почему ты так долго молчал.
– Не мог же я тебе такое рассказать, что бы с нашими крысами стало, а если кот был таким наивным и позволил себя столкнуть, то нечего крыс винить.
На этот раз кот задыхался от бессильного гнева, тем более, что это так было похоже на правду, что ему аж дурно стало.
В это время заговорил Марк. Он решил, что должен свое веское слово сказать:
– Если ты хочешь съесть поросенка, то я ухожу и не вернусь, у тебя не будет крыса на весь год, и жизнь твоя превратится в кошмар.
Кот смерил взглядом шантажиста.
– А я думаю, что хуже уже не будет, некуда.
– Будет, еще как, сам в том убедишься.
Коту вовсе не хотелось