с сырыми каменными стенами больше не ввергали меня в уныние, а казались очень даже гостеприимными.
Скоро один из таких коридоров закончился широкой дверью. За ней находился просторный зал, в котором я еще не бывал. Мрачное помещение освещали багровым светом шесть напольных жаровен. Вокруг них на длинных широких лавках со спинками сидели люди. При виде нас все они прекратили галдеть и вскочили с мест.
– Рад вас видеть в добром здравии! – по-свойски бросил Эму.
Он направился к скамье, на которой сидели Анхел и Эра, плюхнулся прямо между ними и сгреб обеих в охапку.
– Садись, где хочешь, Комаров, – сделала широкий жест хозяйка.
– Спасибо, – ответил я и огляделся.
Среди людей, сидевших напротив Мастера, я заметил своего старого знакомого, Акселя Фобоса. Хозяин штольни сделал мне знак подойти, и я поспешил к нему.
– Привет, – шепнул Аксель и тихонько шлепнул меня по плечу, чуть не выбив дух.
– Сестренки Сафари, – громко крикнул хозяин замка. – Почему не явился глава вашего ордена? Не хочет нас видеть?
– Неважно себя чувствует, – отозвалась неприметная молодая женщина со светлыми желтоватыми волосами.
– Ему тяжело передвигаться днем, – добавила вторая, внешне очень похожая на первую. – Но если нужно, он примет тебя позже…
Пока до меня доходило, кто эти сестры-близнецы и где ранее я мог слышать их голоса, собравшиеся успели многое обсудить. Как я понял, основной проблемой для этих людей была Марина и ее бурная деятельность.
Коротко высказались Брутан (черный всадник со шрамом), рыжая мускулистая красотка Хельга, приходившаяся, как оказалось, ему женой, а затем слово взял генерал Арго. Все они полностью подтвердили опасения Мастера Эму, которыми он поделился со мной на пляже во время первой нашей встречи. Сомнений не было: в северном городе Марина готовила бунт.
– Есть сведения, сколько бергамотян им удалось завербовать? – прервал генерала хозяин.
– Мастер Милош утверждает, что немного, – ответил золотоволосый бородач. – Он не видит серьезных поводов для беспокойства. Считает, что граждане вверенного ему города вольны выбирать себе друзей и пользоваться правом на свободу общения так, как пожелают нужным.
– Он никогда не видит поводов для беспокойства, – Раздраженно фыркнул хозяин. – И вообще редко заглядывает дальше своего длинного носа.
– Спохватится, только когда его поведут на виселицу! – раздался голос Эры и все притихли.
В наступившей тишине послышался звонкий шлепок. Это ее матушка ударила себя ладонью в лоб, а затем прикрыла этой же рукой глаза от стыда за свою дочь.
– Если я разрешил тебе здесь присутствовать, то это еще не значит, что ты можешь раскрывать рот, когда тебе вздумается, – сделал ей замечание отец.
– Прошу прощения! – смутилась Эра.
Тут Аксель нагнулся к моему уху и шепнул:
– Это его дочь.
– Знаю, – кивнул