проснулся очень рано, подошел к окну, и раскрыл ставни. Солнечные лучи ворвались в комнату, утренняя прохлада мгновенно взбодрила мальчика, и всё же на душе у него было немного грустно. Грустил он из-за того, что занятия в монастырской школе были отменены на долгую неделю. При монастыре поселились мальчишки – чужеземцы, выкупленные из рабства у пиратов, и братьям – монахам теперь не до школьных занятий. Придется теперь целый день помогать отцу и маме по хозяйству, и никаких тебе книжек. Разве что можно полистать Псалтырь, которую ему разрешили взять домой с разрешения самого епископа Альбина, а также перечитать свои выписки из «Истории» Тита Ливия, но это не так интересно, как засесть вместе с наставником за книжку, которую еще не прочёл. Ну да ничего. Может, отец вечером порадует его хорошей песней или историей, а сейчас нужно работать. Книги Мигел любил так, как редко кто в его возрасте, но лодырем, при каждом возможном случае отлынивающим от тяжелой работы, отнюдь не был.
Он спустился по лестнице на первый этаж. Ему очень нравился их новый двухэтажный дом внутри городских стен, хотя хижинка, в которой они до этого жили, тоже была ничего себе. Но здесь у него была своя комната, и прекрасный вид из окна на маленький уютный садик, и главное – надежные двери и стены вокруг двора…
Он не рассказал родителям о случившемся с ним в лесу, и порою начинал думать, что дивный голос, звавший его по имени, просто ему почудился. Но больше ни разу он не уходил в лес один. Благо, что скоро они переехали, а у отца появилось столько работы, что Мигелу стало не до сбора грибов и ягод. Дни его проходили либо в отцовской кузнице, либо в монастырской школе, и он был искренне этому рад.
А вот друзей у него по-прежнему не было, хотя местный язык он выучил, и выучил очень хорошо. На улице оружейников, где они поселились, сверстниками ему приходились одни только Рин и Мэлгон, сыновья Габура, но это были очень неприятные подростки. Мигел впервые повстречал этих мальчиков и их отца на второй день после переезда, проходя возле их дома, и вежливо с ними поздоровался. Габур сплюнул в ответ, мальчишки мерзко заржали, и с тех пор Мигел обходил их стороной. С остальными детьми на улице он вполне поладил, но это были либо девчонки, либо малышня, а потому о настоящей дружбе, про которую он столько читал в книгах, не могло быть и речи.
Да и не из одних книг он знал, что такое дружба. Настоящими друзьями были для него его родные братья – Рафаил и Габриэл. В горах Иберии они пережили немало совместных приключений, им всегда было о чем поговорить, что друг другу поведать. Но братья умерли во время путешествия по морю. Мигел тоже тогда тяжело заболел, но выжил, а братиков больше нет… И, хотя он уже смирился с этой мыслью, невольное одиночество постоянно навевало воспоминания из прошлого, и мальчик тайком плакал по ночам, радуясь хотя бы тому, что родители его не слышат.
Внизу его ждал завтрак. Отец, как всегда, проснулся чуть свет, и уже работал в кузнице, а мама суетилась на кухне. Мигел обнял маму, позавтракал, а потом пошел помогать отцу. Полдня они трудились, а когда порядком