хотя хвастовством магистра я уже сыт по горло, – сказал Илья и зашел обратно в дом.
Я тяжело выдохнул. Скорей бы нашлось противоядие, и я бы уехал из этого странного, полного магии, и, что еще ужасней, магами, поместья. А у нас дома обычно тихо и спокойно. Например, сейчас, вечером, я думаю, отец как всегда возится в кабинете с бумажками, мать сидит в библиотеке с книгой. Упорядоченная, размеренная жизнь, не то что здесь. Да отца бы удар хватил, если бы его посадили за обеденный стол вместе с магическим существом, пусть он и называет себя магистром и пишет какие-то там книжки.
Я чувствовал себя неуютно в этом магическом хаосе, из-за выдуманных путешествий во времени, телепортаций секретарш прямо у меня на глазах, бравурного здорового кота и прочих мелочей. Все раздражало, вызывало тревогу, хотелось просто сбежать домой, где все четко, по плану, понятно.
Я бы не вернулся в столовую к этому дикому обществу, если б не был таким голодным.
Кот рассказывал, какой эффект произвел его манифест и какая мощная сила заключена в его послании.
– Вы только послушайте! – говорил магистр. – «Пункт первый: людей защищают от магов, а кто защитит магов? Пункт второй: маги и магические существа должны быть равны в правах с людьми. В третьих: маги и магические существа не должны нести никакого наказания за то, что существуют в природе…» Да что я вам пересказываю, я же его привез вам, читайте, заучивайте, передавайте! Осталось официально зарегистрировать комитет, и в него смогут вступать маги.
– Если бы здесь был Юрий Алябин, – сказал Орест, – он бы полностью тебя поддержал. Как и я поддерживаю.
– Ничего вы не добьетесь, – хмыкнул Илья. – Инквизиция никогда не зарегистрирует ваш комитет. Да она его и всерьез не примет, посмеется только. Чудо еще, что вас не замели из-за вашего манифеста. Ваши писульки бесполезны, а настоящей деятельностью вы лапы замарать боитесь.
– Я не боюсь замарать лап, и буду действовать, – встопорщил усы кот. – И не надо намекать, что я занимаюсь бесполезной чушью. Вот вы, Илья, со своим сподвижником этой весной проделали по-настоящему глупую вещь, за что и попали на полгода в казематы.
– По-вашему, это глупо? – возмутился Тимофей Дмитриевич. – Если хотите знать, магистр, это была моя идея. И я попросил Илью мне помочь. Вот только совесть мучает, что я отделался подпиской о не выезде и антителепортационными оковами, а Илью почти на год посадили за решетку.
– А о какой истории речь? – спросил я, не сдержав любопытства.
– И смех, и слезы, – сказала Ольга, качая неодобрительно головой. – "Подрывная деятельность против зла" – так ты решил назвать свои вылазки против инквизиции? – спросила она у Тимофея Дмитриевича.
– Я хотел, – сказал старик, – чтобы инквизиторы поняли, что это несправедливо, и чтобы на своей шкуре почувствовали, каково это – сидеть в клетке.
– Так что вы сделали? – опять спросил я.
– Решил освободить магических животных, – ответил старик. – Илья согласился мне помочь. Магических животных после отлова не привозят в инквизицию. И это хорошо,