постанываниями и поскрипываниями. Лис вспомнил, что плечо Марины, когда она выглядывала из-за спины Толяна, было обернуто знакомым ему голубым материалом. Марина любила одевать этот полупрозрачный голубой дедероновый халатик на голое тело и в таком виде расхаживать по квартире. Иногда она подходила к окну и, расставив широко ноги и раскинув руки, становилась там против света, и тогда солнце вспыхивало золотой короной в ее завитых волосах и, ласковыми, заинтересованными лучами, рисуя ее силуэт, отделяло от пустого пространства каждый изгиб, каждый бугорок, каждый волосок ее тела. Любимый способ соблазнения. Вообще-то, способов она знала много, но этот был любимым. Еще она могла в этом халатике спуститься во двор к молочнику, или на лестничной площадке любезничать с почтальоном, который краснел и, надвигая фуражку на нос, прятал глаза. И все это делалось, чтобы позлить его. А, может, и не только для этого. Давно это было, и вот, похоже, вернулось вновь, но только уже не для него. «Была жена Марина, оказалась – Мара», – подумал он.
Мара, ночной кошмар. Хотя, уже и не только ночной…
Потоптавшись еще у двери, послушав стоны, и вздохи, и всплески смеха, Веня повернулся и, как во сне, пошел по лестнице, но не вниз, к выходу на улицу, а наверх. Что им двигало в тот момент, что направляло, он сказать внятно не смог бы, если бы пришлось объяснять, но, тем не менее, так он оказался на крыше, а потом и на самом краю, на парапете.
Мысли о Марине не шли из головы. Худо-бедно, но почти тринадцать лет они прожили вместе, и, положа руку на сердце, эти годы можно было занести скорее в плюс, чем в минус, причем обоим. Хотя, конечно, бывало всякое, и, как ни странно, внутренне он оказался готов к тому, что произошло теперь, и не столько произошедшему удивился, сколько был ошеломлен и возмущен. Уж худшего момента для семейной катастрофы трудно и придумать. Все одно к одному, все в кучу, и куча эта прямо ему на голову…
Они познакомились, как ему казалось тогда, совершенно случайно, в одном южном городе, в котором лично он обучался на курсах реставраторов, существовавших в то время при местной Художественной академии, и куда его направило руководство Художественно-реставрационных мастерских, тех самых, где он работал до недавнего времени. Ведь, чтобы иметь право заниматься реставрацией антикварных предметов мебели и искусства, кроме умелых рук, нужно было обладать хотя бы начальным уровнем специальных знаний и соответствующим аттестатом, удостоверяющим их наличие, причем документ имел первичное значение. Без аттестата о реставрации музейных вещей нечего и думать. Знания и аттестат же можно было получить как раз в указанной академии. Обучение было платным, но руководство Мастерских пошло на траты, посчитав правильным сделать инвестиции в такого перспективного специалиста, как Веня. И, надо подчеркнуть, что Лис всегда помнил проявленную к нему доброту и оказанное доверие, и старался на них отвечать соответственно.
Южный