временем скручивала несколько темных прядей в небольшие узелки.
– Та, которая с Дэниелом? Та, которая только что приехала из той жуткой школы в Алабаме…
– Джорджии, – кивнула Люс.
– Без разницы. О боже, а как тебе Кэм? Я видела его однажды на том концерте дэт-метала… и, разумеется, слишком распереживалась и не смогла подойти представиться. Не то чтобы тебя волновал Кэм, ясное дело, ведь есть же Дэниел! – мелодично рассмеялась она. – Кстати, я Заря. А это Жасмин.
– Привет, – медленно выговорила Люс – все это было ей в новинку. – Э-э…
– Не обращай на нее внимания, она просто выпила вроде как одиннадцать чашечек кофе, – сообщила Жасмин, произнося слова раза в три медленнее, чем Заря. – Она имеет в виду, что мы в полном восторге от встречи с тобой. Мы всегда говорили, что история вашей с Дэниелом любви вроде как величайшая в мире. И во веки веков.
– Серьезно?
Люс хрустнула суставами пальцев.
– Да ты смеешься? – спросила Заря, хотя Люс по-прежнему предполагала, что это они клонят к какой-то своеобразной шутке, – Все эти смерти снова и снова? Да ладно, ты ведь правда из-за них только еще сильнее его хочешь? Готова поспорить, что да! И – о-о-о!.. – когда этот огонь испепеляет тебя…
Она зажмурилась, положила ладонь себе на живот, а затем провела ею вверх по телу, над сердцем стиснув в кулак.
– Когда я была маленькой, мама часто рассказывала мне эту историю.
Люс была потрясена. Она окинула взглядом шумную террасу, гадая, не мог ли кто-нибудь их подслушать. К слову об испепеляющем огне – щеки ее, должно быть, уже запылали.
Чугунный колокол ударил на крыше столовой, ознаменовав конец завтрака, и Люс с радостью убедилась, что у окружающих хватает и других дел. Скажем, сборов на занятия.
– Какую историю часто рассказывала твоя мама? – медленно уточнила она. – Про меня и Дэниела?
– Только некоторые основные моменты, – пояснила Заря, открыв глаза. – А на что это похоже – на жар? Как приливы при климаксе – как описывают…
Жасмин шлепнула подружку по руке.
– Ты что, только что сравнила неукротимую страсть Люс с приливами перед менопаузой?
– Прости, – хихикнула Заря. – Просто я в восторге. Это звучит так романтично и потрясающе. Я даже завидую – в хорошем смысле слова!
– Завидуешь тому, что я умираю всякий раз, когда пытаюсь узнать поближе парня своей мечты? – ссутулившись, переспросила Люс. – Вот уж действительно, что называется, «убить весь кайф».
– Скажи это девушке, целовавшейся только с Айрой Фрэнком, у которого синдром раздраженного кишечника, – предложила Жасмин, лукаво кивнув на Зарю.
Когда Люс не рассмеялась, обе девушки заполнили паузу умиротворяющим хихиканьем, как будто подумали, что она просто скромничает. Люс никогда прежде не адресовались подобные смешки.
– А что именно рассказывала тебе мама? – спросила она.
– Ну, только то, что все знают: разразилась война, запахло жареным, а когда в облаках провели границу, Дэниел твердил только, мол, «ничто не может