послушать, как играет тот симпатичный молодой человек. Ей мнилось, что взгляд маленьких глаз упирается ей в спину, Толстый Шъял отслеживает её шаги, Джорк ухукает, как шут, смеясь над её трусливостью. Быть подальше от них – вот все, чего она хотела.
Магнус
Ипподром гудел, как улей, растревоженный жаркой погодой. Будто пчелы на гречиху, толпы слетелись на знаменитые гонки на колесницах, со флажками в руках садились на длинные скамьи, разговаривали, судачили, делали ставки. Богатые гости поднимались выше плебеев и занимали верхние ряды, откуда открывался вид на ристалище, а особые счастливчики сподобились лицезреть выступ под балдахином, где за всем происходящим наблюдали сенаторы.
Магнус сидел в их числе на курульном кресле, рядом с цезариссой Мелантой. Осматриваясь, он искал старшего брата. Патриции презрительными взорами сверлили простолюдинов, сенаторы равнодушно, со скучающими минами о чем-то тихо вели беседы, но нет – во множестве лиц не нашлось лица Гая Ульпия Сцеволы. Магистр оффиций как будто бы предоставил Магнусу своими руками разбираться с известной ему информацией.
Значит, помощи ожидать не от кого.
На коленях у народного трибуна лежал тот самый свиток, который Гай дал ему в храме Талиона, свиток, содержание которого вызвало у него сомнения, тревогу и на целое утро после того, как он вернулся в гостиницу, заставило пролежать в бессонных рефлексиях. Сколько Магнус не вчитывался, сраженный любопытством, он не понимал, то ли это действительно консульский эдикт, и зря он подозревал Гая во лжи, то ли невероятно правдоподобная подделка.
– ГРАЖДАНЕ АРГЕЛАЙНА! – велегласно прозвучал голос Люциуса Силмаеза, и разнёсся по ипподрому через устройства из труб и резонаторов. – ДАВАЙТЕ ЖЕ ПОПРИВЕТСТВУЕМ НАШЕГО ГОСТЯ!
Он назвал имя Шъяла гир Велебура, а затем раздались аплодисменты, народ закричал и заулюлюкал, словно посол был героем колесничных гонок, известным на всю Империю. Но толпе было безразлично, во имя кого устраиваются игры. Богатые покупали зрелищами её радость и спокойствие, углубляя в мозг толпы иглу новых политических идей.
Люциус Силмаез стоял на десять ступенек ниже. Магнус с возвышения видел его гордую осанку, не убитую поступью старости, и седые волосы, собранные в конский хвост. Он и сам походил на одного из тех рысаков, гривы которых сверкали в афесисе55, готовые выйти на ристалище и привести своих возничих к победе.
– СЕГОДНЯ МЫ УСТРАИВАЕМ ГОНКИ В ЧЕСТЬ НАШИХ ДРУЗЕЙ! НЕСКОЛЬКО КОМАНД БУДУТ СОРЕВНОВАТЬСЯ ЗА ПРАВО СТАТЬ ПОБЕДИТЕЛЕМ, НО ТОЛЬКО ОДИН ДОБЬЕТСЯ СЛАВЫ! САМООТВЕРЖЕННЫЕ, СИЛЬНЫЕ, ОНИ СТАНУТ ВАШИМИ НОВЫМИ ГЕРОЯМИ!
Забрунели трубы, напомнив Магнусу гром литуусов по прибытии в Аргелайн, и правая рука консула приподняла венок из настурций, уронив круглую тень на стенки ипподрома.
В предвкушении грядущего веселья толпа утихла. Возничие ждали сигнала, народ – зрелища. Солнце давно уже перевалило за полдень и рассекало лучами перистые облака, но именно