Волосы наскоро прибраны под плат.
Да, перед ним сейчас сидела боярыня. И это уже была вовсе не его Жданушка. Тут же родилась мысль с привкусом горечи, что отныне образ его лады навсегда сотрется из памяти, замененный воспоминанием о сегодняшней их встрече.
– Молчать-то долго будешь, воин заморский? Они ведь сейчас поймут, что за тенью в подворье гоняются, примутся терем обыскивать. Да и девка моя сенная скоро вернется. На погляделки времени у нас нет.
Будь здесь вместо него Хват, он бы уж, конечно, эти слова воспринял как недвусмысленный призыв к действию. Но… Тверд боярыню не хотел. Ему нужна была его Ждана, а ее, судя по всему, больше не было.
Он сложил перед собой руки, потому как решительно не знал, куда их девать. Прочистил горло.
– Я не один в Киев вернулся, – не зная, с чего начать, сказал он.
– Ого, – всплеснула руками боярыня. – Так это твои там люди, что ли, внизу шум подняли? А меня ты, случаем, не выкрасть ли удумал?
Отвечать Тверд не стал. Шалила у него в голове такая мыслишка, когда они вернулись в Киев. Да и покуда в Царьграде служил, ни на день его, если честно сказать, не покидала.
Он вздохнул и еще раз повторил, что его Жданы больше нет.
– Мы приехали в стольный град недавно, – ровным и как можно более холодным тоном начал он. – И задерживаться тут не собирались. Да и сюда забираться – тоже.
Он ненадолго умолк, заметив мимоходом, как вновь заволакивается льдом зелень ее глаз.
– Но на нас кто-то устроил покушение. На меня, если быть точнее, – непонятно зачем добавил он.
– И ты, конечно, решил, что это мой муж.
– По правде говоря, и без него желающих всадить любому из нас нож меж лопаток хватает, – не стал лукавить Тверд. – Но мы рассудили так, что боярин Полоз не хуже прочих может быть одним из охотников до моей головы.
Боярыня фыркнула.
– С чего бы ему интересоваться жизнью всяких проезжих гридней?
Нельзя сказать, что его эти слова совсем уж не задели.
– Мы оба знаем, с чего, – хмуро заметил он.
– Из-за меня?
Вместо ответа он вновь посмотрел ей прямо в глаза.
– Если мои слова для тебя еще что-то значат, поверь мне – он бы не стал этого делать. Видят боги, забот у него сейчас хватает и без бородатых, давно заброшенных в старый колодец обид.
– Знаешь, а ты изменилась, – честно говоря, он еле удержался, чтобы не взять ее руку в свою. По привычке, о которой, как он думал, давно уже позыбыл. Она этого, впрочем, не заметила.
– А ты, никак, ожидал, что как только вернешься в Киев, на шею тебе тут же кинется та молоденькая девчонка?
Ждана хотела сказать еще что-то резкое и наверняка донельзя обидное. Это было видно по ее лицу. Но вместо того лишь глубоко вздохнула.
– Не знаю, как долго твои люди смогут водить за нос моих гридней, – Тверд отметил про себя это «моих». Не – «его», – но рано или поздно кто-то захочет проведать мои покои. Так что давай разберемся с этим быстрее. Что там было?
Тверд