сесть за стол.
– Ну что, Журавлёва? Ты, значит, хочешь уехать совсем?
– Хочу, Иван Афанасьевич, – Даша с вызовом посмотрела на него.
Он неожиданно мягко улыбнулся:
– Ну-ну, не кипятись так, никто тебя не обижает. Я сюда приехал десять лет назад из столицы – завод ваш перестраивать. Мне тогда уже за сорок было, вроде взрослый совсем, и то думал, что никогда не привыкну к вашему Солнечному Острову. Деревня – деревней. Тебя я хорошо понимаю, хотя отпускать не хочу. Думал подтянуть до более высокой должности, но ты меня опередила.
– Я бы всё равно уехала, не имеете права держать, – она глянула на него исподлобья, готовая всеми силами отстаивать своё право на самостоятельность.
– Хорошо, милая, давай с тобой поступим так, – он задумчиво поскрёб пятернёй затылок, – я тебе не только подпишу заявление, но ещё премию дам за хорошую работу, ты заслужила. Езжай, учись. Но знай – если будет плохо, возвращайся. Пока я работаю, ты всегда будешь пристроена. Договорились?
Даша облегчённо вздохнула, подумав про себя, что напрасно он надеется. Ей настолько опротивел изученный до последнего угла завод с его грязными ангарами, бесчисленными складами, бесконечной территорией, грубыми разнорабочими, что она готова была уйти в степь пешком без воды и еды, только бы больше никогда его не видеть.
Но Ивана Афанасьевича обижать не хотелось, поэтому она покладисто согласилась и благодарно улыбнулась в ответ:
– Хорошо. Спасибо вам большое.
– Ну, вот и ладненько, – он подмахнул листок.
Даша отработала, как положено, две недели. Получив расчёт, она засела за учебники. Долго сдерживаемая семейными обстоятельствами, девушка с огромным энтузиазмом начала зубрить вопросы, не отвлекаясь на лежание в гамаке под вишнями, игру в шахматы и чтение книг. Даже с родителями ей разговаривать теперь было некогда, да и не о чем. Их обвиняющие взгляды сбивали ее с толку, но она старалась не обращать внимания и, поужинав, пряталась в своей комнате – писать конспекты. Отец с матерью молчали, скандалов ей не устраивали. В их семье было принято уважать чужое мнение, а в Дашиной устремлённости ничего плохого пока не было. Но ее не покидало навязчивое ощущение, что они настойчиво ждали, когда она передумает.
Пришло время, и Даша без происшествий выехала в большой город. Недорого сняв на неделю спальное место у пенсионерки недалеко от института, экзамены сдала легко – без тревоги, спешки, бессмысленного волнения, будто заранее знала итог. Дождавшись результатов зачисления, слегка удивилась, что, несмотря на большой конкурс, прошла по льготной квоте как приезжая. Она оформилась в общежитии, получила документы и, окрылённая успехом, вернулась домой.
Не желая тратить оставшееся время впустую, Даша начала наводить порядок в доме и во дворе – перебрала шкафы, расчистила дорожки и палисадники. Она с воодушевлением хваталась за всё, к чему можно было приложить руки. Будущее представлялось ей свершившимся, ничто больше не удерживало