она виновата, – девочка, инстинктивно не сознающая того, почему всё это с нею произошло… Беззащитная, униженно-просящая, верящая, что сейчас её пожалеют, дадут конфетку и отпустят.
– Я никогда больше не буду кричать и ругаться на вас, я буду говорить о вас только хорошее. Простите меня, мне так больно, я так устала, я не могу больше терпеть, – как будто она хотела задобрить их.
– Пожалуйста!.. – тут она закрыла лицо руками, и разрыдалась пуще прежнего.
Комиссия стояла в полном замешательстве, даже Рой не знал, что и думать. Никто не мог предположить такого поведения Лоэн. Наконец, Ред Беннер, совершенно не знавший, что говорить, и не осмелившийся задавать вопросы, которых он держал в памяти много – и простых, и неожиданных, и с «подвохом», и как будто ничего не значащих – «сколько у собаки рук?», или – «сколько звёзд на небе?», – прервал молчаливое замешательство и вымолвил тихим участливым голосом:
– Ради Бога, успокойтесь: вам никто не угрожает, вы просто близко всё принимаете к сердцу, а вам бы следовало относиться ко всему спокойней, мы бы лучше узнали вас – если бы вы отвечали на наши вопросы, и уж наверное мы бы как-то иначе подошли к вам, и не было бы того, что было вчера…
– Как же я могу, – ответила Лоэн, ухватившая, кажется, лишь первые его слова, – не близко к сердцу.., если у меня отняли всё, бьют, унижают, издеваются надо мной и, может, над ним.., – она имела в виду Джеральда. – Я не могу отвечать тем же, я в полной вашей власти, что я такого сделала?..
У Роя шевельнулось злое раздражение против неё.
– Она сейчас играет с нами в дурочку…
– Рой, – прервал его Ред Беннер, – мы с тобой договаривались…
– Ладно, ладно, – только тут, по-моему, всё ясно.
– Вот что, – решительно сказал врач, – я попрошу всех выйти и оставить меня наедине с этой девушкой.
– А вот об этом мы не договаривались, док! – возразил Рой. – Иначе бы я позаботился о том, чтобы мы всё слышали, о чём тут говорится, когда нас нет. Ты понимаешь, Ред, что дело тут в деньгах, и больших, а она отказывается отвечать на вопросы и сейчас вот откровенно передёргивает – кто кого бьёт, а? Смешно… Почему это она с тобой будет откровенничать, а не со мной? Потому что ты расслюнявился, а я нет?
Ред Беннер невольно покраснел, ему стало неловко – как ни странно, перед Лоэн, словно она пустое место для них, и при ней можно всё делать и говорить, но это же ведь не так. А также перед комиссией – получать в её присутствии начёт, как будто ему сделали одолжение, а он лезет не в своё дело.
– Ладно, Рой, – сказал, собрав себя и не меняя «хорошего» лица Ред. – Договор дороже денег, но я думаю, что мне, как специалисту, следовало бы поговорить с нею наедине. Как психолог я могу «разжать» человека, найти с ним общий язык, только если он мне будет доверять, и нас никто не будет подслушивать. А так вот, как мы – ввалившись сюда стадом и пререкаясь на глазах у этой несчастной, – ничего не добьёмся и не узнаем.