конечно, Рою не понравилось то, как повёл себя на экспертизе подследственной Ред, открыто вступивший с ним в полемику, и, по сути дела, сорвавший тщательное обследование, продолжительное обследование, с неясным для этой «кошки» итогом, стыдное для неё… Мало того, как следовало из заключения, которое составил Ред, Лоэн нельзя было допрашивать в течение нескольких дней, чтобы «дать ей возможность прийти в себя и обдумать своё положение». Рой, будучи мобильным человеком, не любил ненужных, как ему казалось, «передышек» и вконец разругался с Редом, объявив его дураком. Реду было, конечно же, неприятно, но воспринял он это, как дружескую перепалку, и в душе не держал на Роя обиды, хотел, когда тот успокоится, серьёзно поговорить с ним насчёт его «зазнайства» и грубого обращения с друзьями, которые, как известно, на дороге не валяются.
Однако Рой понял, что «игрока» надо менять. «Пусть этот дурак Беннер, – подумал он, – кусает потом себе локти, когда от меня будет зависеть гораздо больше, чем сейчас». У Роя никак не укладывалось в голове, что Ред не оценил по достоинству того, что Рой «пригласил» его к этому делу, сулившему блестящий и громкий успех, а значит, перемены в их общественном и должностном статусе. «Если человек не понимает, кого надо держаться и почему, – полагал Рой, – тем хуже для него». Этим, правда, Рой в какой-то степени себя и успокаивал, ему было больно, что друг не поддержал его. Чуть не предал. Хотя Ред, как того и желал Рой, объявил Лоэн «полностью вменяемой».
…Вот почему в пятницу вечером в доме доктора Эйнбоу «заиграл» телефон, звуковой сигнал которого был настроен на любимую мелодию Ресджи, его жены.
Звонил Рой Мелли. Доктор Эйнбоу, конечно же, не ожидал этого. Он решил больше ни во что не вмешиваться и сосредоточился на своих делах.
– Док, – услышал он в трубке, – я не хотел бы, чтобы вы сочли меня грубым неучем. Просто в тот вечер я был не в духе – если бы вы знали, что произошло, вы бы поняли меня.
– Что вам угодно? – вполне корректно поинтересовался Эйнбоу.
– Я хотел извиниться перед вами, если вы обиделись, и сказать, что конечно же мы заинтересованы в вашем мнении, может быть – в вашей помощи.
У Эйнбоу почему-то забилось сердце.
– Ну что ж – я готов помочь вам…
– Вот и прекрасно. Не могли бы мы встретиться с вами в воскресенье вечером в «Милате»? Хороший ресторанчик, без галдежа.
– Так.., – вслух начал соображать Эйнбоу. Вечером в воскресенье он должен был с Ресджи пойти на премьеру спектакля одного местного драматурга, которого они знали лично. Эйнбоу не хотелось показать Рою, что он так уж стремится влезать во всё это дело, и что достаточно только поманить пальцем.
– Вы всё ещё дуетесь на меня, док?
– Нет, что вы, но… дело в том, что воскресный вечер я обещал посвятить Ресджи, моей жене.
– Да-а, – вздохнул