тем на лестнице послышались тяжелые шаги и бряцание шпор… Подымался, очевидно, не Лёдник, и Прантиш быстренько юркнул в свою комнату. Там он протанцевал из угла в угол мазурку и повалился на кровать, прижимая к лицу конвертик, который сохранял запах дорогих духов. Вот будет чем похвастаться Лёднику! Хоть нет, нечего раскрывать слуге тайные дела господина – пусть только подивится, что тот раздобыл за утро десять дукатов, и имеет кое-какие важные, связанные с первыми лицами королевства, дела! На это стоит, конечно, намекнуть… Вот только где тот лекарь пропал? Может, с Адэлей мурлычет? Теперь Прантиша это не обижало. Корчемница – слуге, воеводская дочь – господину! Вот так!
Лёдник обещал раздобыть еды… Корчма уже во все просмоленные стены гудит, и перед глазами стоят во всей немилосердности своего аромата горячие клецки, политые сметаной…
Прантиш убедился, что страшный неизвестный Ватман заперся с опекаемой им дочерью воеводы, путь свободен, и двинулся вниз.
Сперва он еще сверху увидал Адэлю, которая молча стояла у лестницы, спрятав руки под передник, будто они у нее замерзли. Достаточно было одного взгляда на ее лицо, чтобы понять – случилось что-то ужасное. Лицо было застывшим, вроде даже и с улыбкой, но с такой, которую затюканный школяр адресует цензорам, стоящим у позорной скамьи с розгами в ожидании, когда он спустит штаны да удобненько приляжет.
Сойдя еще на несколько ступенек, Прантиш увидел и тех, кому Адэля униженно-покорно улыбалась. Трое были в мундирах коронного войска, один в парике и черном камзоле, с такой напыщенной, презрительной харей, что вокруг сразу представлялся зал очередного сейма, голоса которого куплены заранее. Здесь же, как крыса вокруг ловушки с куском сала, крутился и шпик, которого Прантиш высмотрел вчера в корчме.
А самое неприятное, что между двух коронных жолнеров-стражников стоял Лёдник. Спокойно так стоял, скривив губы и понурив голову, будто уже распрощался с белым светом. Длинные темные волосы свисали по сторонам его худого лица, как будто владелец хотел отгородиться ими от своих беспощадных соседей.
– А это его ассистент! – вдруг заблажил шпик, показывая на Прантиша пальцем с длинным желтым ногтем. – Тоже чернокнижник!
Вырвич остановился на нижней ступеньке лестницы, готовый ринуться наверх.
– Этот мальчишка ни при чем! – горделиво закинул голову Бутрим. – Я его только вчера по дороге встретил, уговорил подзаработать. Он обо мне толком ничего и не знает…
– Кто клятвам ведьмака верит, наверное, каждое утро дурману себе в чай добавляет, – сурово молвил похожий на худого петуха пан в черном камзоле. Повернулся, обшарил глазами Прантиша, еще больше скривился. – Ты кто?
– Я – шляхтич, Прантиш Вырвич герба Гиппоцентавр, – торжественно объявил Вырвич, еще немного подвигаясь назад. Чего-чего, а удирать школяр научился так, что ноги сами за него думали.
– Гиппоцентавр? – недоверчиво протянул важный пан в черном. – Вырвичи пользуются гербом «Далега».
– Мы