пассажиры, электрички
и губы так уставшие от слов.
Когда-то мы использовали спички
и го́ловни пылающих костров,
и, веря обещаньям и приметам,
наперебой рассказывали сны.
Теперь мы зажигаем сигареты
от тлеющей над крышами луны,
и знаем – всё, что может нам присниться,
не будет длиться дольше, чем рассвет:
как дым от сигареты растворится,
так смоет время, будто волны, след.
И мы не можем справиться с забвеньем,
как дрожь в руках не в силах превозмочь.
Налей вина и пой с остервененьем,
пока не побледнеет эта ночь,
и волны дня бумагою наждачной
сотрут нас также, как стирают всё.
Пусть пламени не вечно быть горячим,
но там, где дым становится прозрачным,
я чувствую дыхание твоё.
Вода
Я хотел пить,
но пил всё время что-то не то.
Теперь в моем рту так же сухо как на Луне.
Иногда туда залетают астероиды,
рождая круглые пятна
больных стихов.
Я хотел пить,
но боялся воды,
думая, что вода для кого-то другого.
Теперь мои губы растрескались и запылились,
они стали как кольца Сатурна,
иногда кометы касаются их своими хвостами.
Во вселенной лишь камни
и сухой лед, метан,
аммиачные реки
и замёрзшие океаны
металлического водорода.
Во вселенной так много места,
что я мог бы себя в нём развеять,
и совсем бы меня не осталось
(меня и так уже почти нету),
но тогда, быть может, хоть атом
моего иссохшего тела
оказался бы в зоне, где реки,
и моря, и лесные озёра
состоят из воды. Из текучей,
из сладкой или солёной,
иногда очень горячей,
иногда очень холодной,
но всегда прозрачной.
Прозрачной,
принимающей и свободной.
Астероиды и кометы,
моря металлического водорода.
Метан, этан, спирт этиловый
ректификованный, подготовленная вода,
коктейль из джина, огурца и ещё чего-то.
Я хотел пить,
но пил всё время что-то не то.
Сон-письмо
Мне приснилось, что ты пишешь подруге,
пишешь, кажется, на итальянском.
И письмо твоё становится надписью
большими железными буквами
на фасаде дома культуры
в Крыму, в городке Приморский.
Ты пишешь о том, как устала от слов,
и ещё что-то о велосипеде,
припаркованном возле отеля
с длинным сложным названием
на берегу какого-то другого моря.
И чем больше я пытаюсь вчитаться,
разбирая фразу за фразой,
тем быстрей осыпаются буквы,
обнажая серый фасад.
И вот