так и осталась где-то глубоко в недрах горы.
Невольно залюбовавшись, Денис даже не почувствовал, как под колесами короткой тряской пролетел неприметный мост через речку.
После каменного окружения простор долины пьянил, будто хорошее вино. Цветочные поляны, словно разноцветные кляксы, были густо разбросаны по всему, вплотную подступающему к рыжим горным склонам, зеленому покрывалу.
– Красотища… – прошептал он и вдруг понял: зимой его поразило лишь бескрайнее одеяло девственно чистого снега и суровые пики, словно посыпанных сахарной пудрой, гор и все. Ни тебе буйства красок, ни деловито жужжащих за окном насекомых, ни такого непередаваемого по чистоте горного воздуха, наполненного множеством кружащих голову ароматов.
Неожиданно слева, словно смущающаяся купальница, взору открылась небольшая, но, судя по темноте воды, глубокая заводь. Перегороженная человеческими руками речка благодарно разливалась, образовывая озерцо с чистейшей горной водой. На берегу озерца, словно усталый путник, примостился маленький, всего в одно узкое окошко, приземистый каменный домик.
«Скорее всего, место отдыха чабана, – догадался Денис, увидев внушительную отару овец. – Тебе и вода рядом, и тенек в полдневный зной».
От лохматого клубка овец отделилась стайка мальчишек. Заулюлюкав, словно индейцы, они бросились к машине.
– Сорванцы, – тепло улыбнулся Денис и, сбросив скорость, съехал на обочину.
В открытые окна тут же гостеприимно залетели клубы пыли, настырно полезли в нос, и Денис громко, со смаком чихнул.
– Будь здоров, – пожелал он сам себе и заткнул уши: трескотня налетевших, словно стая голодных таможенников, мальчишек затмила все остальные звуки.
– Тихо! – безрезультатно прокричал он и, тяжело вздохнув, повернулся к заднему сидению.
Громко протарахтела молния на сумке, и на улице, как по мановению волшебной палочки, наступила полная тишина.
Денис выудил из сумки купленный накануне пакет с халвой и, словно плату за проезд, вручил самому старшему из мальчишек. Детской радости не было предела – не успел Денис и рта раскрыть, как стайка ребятишек, взорвавшись радостными криками, будто атакующие солдаты, сорвалась к каменному домику.
– Одним словом, сорванцы, – произнес Денис и, тронув машину с места, поехал к россыпи приземистых домиков, прилепившихся к дальнему склону холма.
– Там нет дороги.
– Как нет?! – разозлился Денис. – Я зимой ехал!
Дедок задумчиво почесал крючковатый, словно у орла, нос.
– Нет.
– Что нет? – Денис вытер пот со лба. – Дороги нет или меня не помните?
– Дороги нет. – Оставив в покое нос, старичок принялся поглаживать узкий клинышек бородки. Вздувшиеся вены на дряблой коже были похожи на русла рек с их притоками. – Зимой сошла лавина, и теперь там даже пешком не пройти. А тебя я помню… – Его далеко не старческие глазки испытывающе скользнули по лицу Дениса, будто пытаясь заглянуть в саму