разберется. Так мы и сделали.
Рано утром, когда двор был пуст, мы пошли зарывать клад. Я рассчитывал на длительную и красивую церемонию, протекающую в атмосфере таинственности и ужаса (а ведь еще и карту надо как следует нарисовать, и череп закрепить на ветке, и много чего другого по мелочи). Но Валерка почему-то спешил. Он все торопил меня, а когда я завернул наши железные коробки из-под чаю в промасленную бумагу, положил в ямку и начал засыпать, заявил, что ему пора, – и тут же усвистал. Я долго трамбовал землю, припорашивая пылью и окурками, чтоб не было заметно свежей раны. Хотелось бы, конечно, большей торжественности… однако ведь, в конце концов, не похороны: в целом дело было сделано, и я тоже ушел.
Но к вечеру, выкатывая палкой из-под дивана урюковую косточку, я наткнулся на давно потерянную ружейную гильзу. То есть это мне казалось, что она давно потеряна, а на самом деле гильза пылилась себе под диваном. Я обрадовался: она снова лежала у меня на ладони и сияла латунными боками. Вместе с тем я был несколько озадачен. Ее хорошо было бы положить в клад – вещь серьезная, мужская, как нельзя лучше подходящая для зарытия в землю. И вот на тебе: нашлась, да поздно… Клад уже укомплектован, а главное – зарыт, и всякому понятно, что откапывать клады без ведома сокладника – последнее дело. Но ведь страх как хочется прибавить гильзу!
Помаявшись несколько времени, я решил пойти на маленькое и совершенно безобидное клятвопреступление.
Под чинарой ничего не изменилось – сохла листва на земле, валялись окурки. Притаившись в густой тени, я быстро разрыл землю, примечая, как надо будет потом навести порядок. Мне показалось, что я уж слишком глубоко копал – банок не было! Я расковырял целый котлован – не было! Не было – и все тут.
Конечно, на то клады и зарывают, чтобы кто-нибудь их находил… но так быстро?! Я ворочался всю ночь и, еле дотерпев до утра, побежал к Валерке.
– Что? – хладнокровно переспросил он. – Ах, уже нет?.. Ну понятно! Значит, ты сам его и вырыл. А кто же еще-то, а? Кто ж еще? Нет, ну а кто еще-то мог?!
Я растерялся. Ведь я не брал! Я стал с жаром убеждать его, что – честное слово! – не обманул! Я только хотел положить гильзу! Нет, ну в самом деле, разве ей под диваном место?! И поэтому я хотел… ведь я как лучше хотел!..
Валерка смотрел на меня, хитро прищурившись:
– Ну да, конечно, он сам выкопался. Ага! Конечно! Рассказывай!..
Но в конце концов смилостивился и закончил безразлично:
– Ладно… Не брал, так и не брал. Значит, Лайло взял.
Лет через пять или шесть, зайдя как-то к нему, я увидел на столе лупу, которая как две капли воды походила на ту, что когда-то я зарывал в землю. Ободок ее был треснут и краешек пластмассовой ручки отбит – ну точь-в-точь как у моей. Но тогда уж пришли иные времена, мы играли в другие игры, поэтому я промолчал, и единственное, о чем думал, – это как бы не подать виду, что узнал свою вещь…
А до тех пор я свято верил, что клад вырыл Лайло.
Нагорная была опасным местом: чужая