Хулиганский роман (в одном очень длинном письме про совсем краткую жизнь)
проезд; протискиваясь среди пассажиров, они продавали билеты за три копейки, отрывая их от рулончика на брезентовом ремешке пузатенькой казённой сумки под самой грудью.
У городских, больших трамваев была только одна кабина водителя – впереди, и доехав до своих конечных, они давали круг по кольцу разворота, чтоб отправиться вспять, а на Посёлке такого круга не сделали, потому что маленькие трамваи они как Тяни-Толкай – кабина есть и спереди и сзади.
На конечной остановке водитель переходила из передней кабины в заднюю и та уже становится передней.
Трамвай отправлялся в обратный путь и кондукторша, стоя на ступеньке задней двери, тянула брезентовую вожжу дуги трамвая, чтоб та откинулась под проводом назад и скользила как положено до конечной на том конце маршрута.
В больших трамваях двери захлопываются автоматически, нажатием кнопки в кабине водителя, а в маленьких они как фанерные ширмы на шарнирах – потянул, сдвинул – открылась; раздвинул, надавил – закрылась.
Но кому оно надо? Поэтому трамваи на Посёлке ходили с дверями нараспашку, если только не очень сильный мороз.
На одноколейном пути вдоль линии маршрута № 3 устроили две остановки-"разминки": одну возле нашей школы, другую посреди Первомайской; на «разминках» путь раздваивался и на несколько метров становился двухколейным, чтобы встречные трамваи могли разминуться…
В Клубе КПВРЗ туалет находился на первом этаже, в самом конце длинного-предлинного коридора бравшего начало от библиотеки и не имевшего ни одного окошка, а только лампочки на потолке.
В тёмно-зелёных крашеных стенах изредка попадались двери с табличками: «Детский Сектор», «Эстрадный Ансамбль», «Костюмерная», а чуть не доходя до туалета – «Спортзал».
Все эти плотно запертые двери хранили нерушимую тишь и только за спортзальной, запертой как и все остальные, иногда поцокивал шарик настольного тенниса или грюкало железо штанги.
Но однажды за дверью «Детского Сектора» раздались звуки пианино, я остановился и постучал.
Мне крикнули «войдите!» и в комнате я увидел небольшую смуглую женщину со стрижкой чёрных волос и широким разрезом ноздрей, которая сидела за пианино у стены из больших зеркал-квадратов.
В стене напротив двери три окна высились над полом, а под ними протянулись балетные поручни поверх ребристой трубы отопления.
В левой половине комнаты стояла ширма кукольного театра, а перед нею неширокий, но очень длинный стол.
И тогда я сказал, что хочу записаться в Детский Сектор.
– Очень хорошо, давай знакомиться: я – Раиса Григорьевна, а ты кто и откуда?
Она рассказала, что бывшие актёры повырастали, или разъехались и теперь для возрождения Детского Сектора мне нужно привести с собой друзей из школы.
Я развернул активную агитацию в нашем классе.
Чепа и Куба посомневались, но согласились, когда я подчеркнул, что на том длинном столе можно запросто играть в теннис, и ещё две девочки пришли посмотреть – Лариса Полосмак и Таня Красножон.
Раиса