учебного года.
Я сидела на балконе после пробежки, мечтая, чтобы в душном воздухе позднего утра подул хотя бы легкий ветерок.
Вышла Патти с чашкой дымящегося кофе, подала ее мне и спросила:
– Идешь сегодня на работу?
Я покачала головой.
– Завтра.
Работала я по-прежнему в кафе-мороженом.
Она подняла чашку и некоторое время пила, не отрываясь, а потом улыбнулась.
– Скажу тебе странную вещь. Мне что-то захотелось запустить руки в демоническое богатство.
Я чуть не поперхнулась очередным глотком своего кофе: Патти всегда была очень бережливой, а деньги, которые оставил нам отец, старалась вовсе не трогать. Увидев выражение моего лица, она расхохоталась.
– Давай! Это нас развлечет. Побезумствуем хоть разок!
– Меня, – ответила я, – не надо просить дважды.
Мы отлично провели время и безумно устали. На обратном пути местное радио передавало хорошую песню. Патти сделала звук погромче, а в припеве мы обе принялись подпевать во все горло, и это просто чудо, что я расслышала звонок собственного мобильника. Выключив радио, я взглянула на экран, и у меня часто забилось сердце – отец.
– Где ты? – зарычал голос в трубке.
– В машине, еду домой вместе с Патти.
– Откуда?
– Из Атланты, – пробормотала я, кусая ноготь большого пальца.
– Какого дьявола тебя туда носило?
Я заняла оборонительную позицию.
– Мы прошлись по магазинам, а что?
– По магазинам?
– Патти потратила кучу денег. Это было чудесно. – Я захихикала, а Патти толкнула меня ногой.
Отец пробурчал что-то нечленораздельное, а потом сказал:
– Ладно, поспешите. Я у вас.
Ура! Новости! Я не без самодовольства улыбнулась – в кои-то веки ему придется подождать меня, а не наоборот.
– Передай ему, – подала голос Патти, – пусть не волнуется. Будем на месте через двадцать минут.
Когда мы поднялись в квартиру, я в изумлении застыла в дверях. Отец пришел не один.
– Коп!
У меня и в мыслях не было бросаться через всю (небольшую, впрочем) комнату, чтобы обвить руками его шею, но поступила я именно так. Неужели он всегда был такой высокий? Коп тихо – так, что я этого не услышала, а только ощутила, – засмеялся, высвободился из моих объятий и застенчиво улыбнулся, отчего у него на одной щеке появилась знакомая ямочка. На середине груди виднелся черный значок ненависти.
Когда я только познакомилась с Копом, он уже казался мне очень взрослым – столько мудрости заключалось в его светло-карих глазах. Но сейчас он выглядел еще старше из-за растительности, пробивающейся на подбородке. Его черные волосы были острижены совсем коротко, а кофейного цвета кожа оставалась такой же гладкой, как всегда. Он смотрел на меня, не скрывая радости, и я тоже не переставала улыбаться. Сама по себе встреча с одним из друзей-исполинов придала мне сил.
– Ты хорошо выглядишь, Анна, – сказал Коп. Он не глотал окончания, но как-то сглаживал звуки