какофония эпох, а творческая личность на ветрах времен: старая и вечно новая тема. «Я ведь не толковый словарь отшумевшей цивилизации пишу, а рассказываю о своей жизни, единственной и неповторимой, как любая другая».
Это очень непростая задача. О проблемном ее содержании Владимир Березин используя книгу Чупринина как повод, сказал, акцентируя отсутствие биографии у современного писателя (чаще всего, я б заметил, ее не имеет и современный человек как таковой): «Важно не то, что сам писатель стал фигурой менее значимой, а то, что он становится фигурой без биографии. … Самый успешный русский писатель нынешних дней как раз обладает минус-биографией, и даже не вполне понятно, в какой стране он живёт».
У Чупринина мы находим попытку совладать с испытанием. Решить задачу – и вербально, большим сложносоставным куском текста сконструировать личность в хаосе поствременья. «Нечаянно, комментируя в фейсбуке чей-то пост, рассказал одну историю из тех, что я называю „подблюдными“, поскольку все они уже были опробованы в дружеском застолье, потом вторую, третью. А дальше… Дальше они сами стали выниматься из памяти, выстраиваясь в сюжет, каким я и осознаю свою жизнь – единственную, другой не будет».
Делает он это, отождествляя сюжет книги и сюжет жизни, в которой главным была, как сказано, литература, чутким отбором материалов памяти в хронологически-биографическом порядке – и, что мне кажется страшно важным, фиксируя себе в диалогических отношениях со знаменитыми и безвестными современниками. Человек Сергей Чупринин становится литературным персонажем и проекцией этого большого полилога, который создает его, моделирует и трансформирует, ведет по миру. И это не отношения сугубой детерминации. Это именно разговор, разговор, случившийся в принципе на равных (а вот не каждому оказалось дано!).
С одной стороны, личностную цельность и связность Чупринин реализует характерной для него апелляцией к надисторическим универсалиям гуманитарной науки. В момент кризиса ее предмета и метода он тяготеет к барочного типа энциклопедизму. Книга его уподоблена ученому труду: в ней имеются разнообразные признаки академизма: вплоть до именного указателя, списка рецензентов и библиографии. Наш автор – литературный Линней последних наших бессмысленных, казалось бы, десятилетий, составивший, по сути, почти исчерпывающее описание того, что и как. Это заметила и подробно описала Елена Иваницкая: «„Фейсбучный роман“ Чупринина – это не роман, а энциклопедия, лексикон, толковый словарь». «Роман» состоит из нескольких разделов. Первые четыре («До н/э», «1973—1988», «1989—2000», «2000 – н/в») представляют разные эпохи литературной жизни. Далее идет «Попутное чтение» – избранные рецензии, за ними следует раздел «Комментариев с примечаниями»: сюда включены отзывы ФБ-читателей, дополняющие информационный блок.
Но есть и другая сторона. Конструируя себя в слове, Чупринин рассуждает о судьбе и удаче, но нечасто