ее жизнь. Изображения на этих фресках уже были более реалистичные, видимо, их выполнили спустя век или больше после ее смерти. На этих фресках была перспектива, читалось выражение лица, и вместо глухого фона Екатерина была изображена в городском пейзаже, в котором за ее спиной просматривались дома и дали. На одном из изображений я увидела, как она получает стигмат. Она упала, и ее глаза в экстазе устремлены вверх. Казалось, что она не контролирует свое тело. На изображении на другой стене было показано, как она молится за душу человека, которого в тот момент казнят. Голову этого несчастного отрубили. Та же самая участь ждала и Екатерину после ее смерти.
Я посмотрела на третью фреску и замерла. На фреске святая Екатерина стояла, подняв руку, над женщиной, одержимой демонами. Люди смотрели на женщин из-за колонн, а некоторые, наоборот, в ужасе прятали лица. Трусы. Святая Екатерина спокойна. Она опустила глаза и подняла руку. На земле извивалась одержимая женщина: ее голова запрокинулась, а руки и ноги торчали в стороны под неестественным углом.
Так какой же из этих двух женщин являюсь я сама? Той, которая, как сумасшедшая, стремится к чему-то невидимому, или той, которая спокойно стоит и смотрит? Я была ими обеими. Я была сумасшедшей, которая кричала, напрягалась и умерщвляла свою плоть, сбрасывая ее со своих костей. Скульптурой занималась.
Когда все это началось? – раздался в ушах голос сестры, спокойно наблюдавшей за тем, как я постепенно исчезала. И даже после этого я не перестала умерщвлять свою плоть, не перестала изменять свое тело. Да, я хотела иметь красивое тело. Но я не была сумасшедшей. Я вела себя очень спокойно. Сестра этого не замечала. Она не видела того, что я не только убираю, а создаю и стараюсь чего-то достичь.
Я, наверное, очень долго простояла перед той фреской. Лицо Екатерины Сиенской, смотревшей на одержимую, было абсолютно непроницаемым. «Но чувства же есть у всех, даже у святых», – думала я. Я перешла к первому изображению святой в экстазе, а потом снова посмотрела на изображение одержимой. Мне показалось, что лица этих женщин очень похожи. Может быть, глядя на одержимую, Екатерина узнавала в ней саму себя, находившуюся в состоянии экстаза во время одного из своих видений. Разница была лишь в том, что, как сказали Екатерине, другая женщина была одержима дьяволом, а не получала послание от Господа. Тем не менее я не могла избавиться от ощущения того, что Екатерина смотрит на себя в зеркале и ей кажется странным то, что ее просят излечить ее собственное отражение.
Я зашла в магазин при базилике, являющийся одной из немногих открытых торговых точек города в эти часы, и купила книгу о жизни святой. Но, когда уже к вечеру сидела в поезде, отправляющемся назад во Флоренцию, я была не в состоянии сконцентрироваться на словах. Я положила книгу на сиденье, закрыла глаза и представила, что я уже во Флоренции. Путешествие – странная штука. Ты словно существуешь в двух местах одновременно, ты как будто раздвоилась. Есть какое-то знакомое тебе место и то место, в которое ты направляешься. В своем воображении