толерантность и уважение к законным правам и культурным особенностям местного населения…»
– Что за чушь?
– Перевожу. Устроишь войну – сошлют за шкирку то курца… то есть подальше куда.
– Дальше Семицветья не пошлют. А я там родился, – усмехнулся Эрвин. ДаКоста опять заржал, что твой конь. Эрвин щелкнул в экран, открыв новую страницу:
«Матрос, чти и уважай обычаи коренного населения Аборигены – народ древней культуры, живущий в мире и единении с природой своей планеты…
– Дикари то бишь, – усмехнулся Эрвин и расписался. Но планшет не отдал, сел поудобнее и ткнул в кнопку «справка».
Вначале открылась карта планеты – синие пятна морей, северный материк – береговая линия тянулась от полярных льдов к югу. Изломанная дуга, полная шхер, мысов, архипелагов и одиночных островов. Вдоль берега стена зеленой штриховки – леса или джунгли. Потом желтые пятна равнин и коричневые – горных хребтов. Маркеры человеческих поселений. Корпоративные поселки и станции, помеченные буквой V, жались к берегу, облепив острова и одинокие мысы. Зато россыпь христианских крестов – везде, на островах, в лесу и на равнине. Эрвин скосил глаза вниз, на легенду карты – те, что поменьше – миссии, побольше – полноценные поселки а то и города. Даже название, перечеркивающее дугой континент, было церковным: «Диоцез Утика».
– Территория корпорации, как же… кто тут кого дурит, интересно знать? – подумал Эрвин и перевернул страницу. Потом шли несколько страниц экономики – это Эрвин пролистнул не читая. Про то, что «Счастье» планета важная, он знал и так. Из уроков в школе и из хриплых радиопередач дома, на Семицветье. Монсеньор губернатор все обещался догнать и перегнать соседа по галактике. Если не по прибыли, то хотя бы по объему экспорта. Не выходило… что тот каменный цветок. Эрвин усмехнулся и перевернул страницу.
Фотографии туземцев. Картинка откровенно слабая, края фигур смяты и смазаны, будто снимали на битый аппарат. Контуры едва различимы и то хлеб. Вполне человеческие контуры, даже пол можно на глаз различить. Мужчина и женщина. Две руки, две ноги, широкие лица, черты – тонкие, правильные. Надеть флотскую стандартную куртку вместо широких вышитых бисером рубах с бахромой – и не отличишь от человека. Но лучше не надо. Однотонный флотский мундир до смерти надоел, а на рубашках узоры, бахрома и вышивка красивая. По белому полотну – изломанные, тонкие черные линии. Плавно перетекающие с ткани на ладони и лица. Эрвин сморгнул. Танец точек и дуг завораживал, чтобы не сказать больше.
– ДаКоста трепло, конечно, но тут не соврал, – узоры на фото действительно походили немного на завитушки сажи на Иринином лице. Чья-то рука толкнула его в плечо. Эрвин вздрогнул. Гул моторов затих. Земля в иллюминаторе перестала бежать назад и стояла, лениво покачиваясь туда и сюда. То есть качался экраноплан, осевший на волны прибоя.
– Прибыли,