не тронула. Мужчины иногда наведывались к нам, спрашивая о нашем самочувствии. Томас несколько раз принес нам всем чай, перекинулся несколькими словами со всеми и скрылся в своем купе. Но даже от этого маленького жеста на душе становилось теплее. Теперь я была уверенна, что мне стоит радоваться присутствию Томаса. С ним у меня были более доверительные отношения, чем с девчонками. Поезд убаюкивал, и нервы заметно поутихли, я даже немного вздремнула, слушая хихиканье Агнет и Лорелей.
Добравшись до Берлина, мы пересели на другой поезд, дождались Менгеле, который улаживал в Берлине какие-то формальности, и моментально доехали до границы. Тут мои нервы опять взвинтились от догадки. Я снова в Польше! Так близко не могла быть другая граница. Долго нас не держали, скорее всего, пограничники были предупреждены. За несколько километров от границы мы снова пересели. Несмотря на нервы, мы все изголодались и решили поесть, пригласив к себе и Томаса. Менгеле как раз уснул, поэтому Фишер спокойно мог с нами посидеть. Мы перекусили тем, что осталось у нас от дорожных припасов, выпили чаю и разбрелись по своим полкам. Девочки сразу отключились, они тоже все изнервничались, а я решила сходить в туалет, как сразу же за дверями меня за руку схватил Томас, сильно напугав.
Он повернул голову вправо, оглядывая коридор, и очень тихо шепнул:
– Ника, пока мы на территории Польши, ещё можно спасовать. Я не буду тебя осуждать. Но это, может быть, последний шанс. Далее пути назад уже не будет.
Я была в шоке. Неужели парень предлагает мне бежать? Он дышал так близко к моему лицу, что я чувствовала запах чая и табака.
– Ты не понимаешь, Томас. Я не могу вот так все бросить. Или ты думаешь, что я легко сойду с поезда и потеряюсь в толпе!? Ты думаешь, я трусиха?
– В Польше тебе есть куда идти. Там, куда мы едем, вовсе не курорт.
Да. Он был прав. Насколько я понимала, с нашей компании один он знал о том, что я приехала из Польши. Хотя Менгеле должен был изучить наши дела и либо не подал виду, что знает обо мне, либо Томас тщательно завуалировал эту информацию. Но бежать я не собиралась. Наконец-то я так близко у цели.
– Об этом забудь, пожалуйста. – Ответила я, нырнула под его рукой и скрылась в туалете.
В Катовице нас встретили военные в форме СС на фургоне. То, что творилось на территориях Польши, ввергало меня в депрессию. Разграбленная, разбитая родина. Я созерцала эти военные пейзажи и проникалась все большей ненавистью ко всем, кто имел причастие к этой войне.
Водитель с мужчинами расположился в кабине, а мы женской компанией оккупировали грузовую часть, сев на сумки. В кузове было продовольствие и немного паков средств личной гигиены. Всю дорогу нас сильно трясло, мы подскакивали на разбитой дороге и хватались друг за друга, ехали долго, несколько раз притормаживали на пропускных пунктах, где другие служащие проверяли содержимое фургона. Когда они видели нас, нам приходилось вылезать, показывать вещи, документы.
В конце концов, машина