2) Версия LXX использовалась для иной цели, нежели еврейский текст, поскольку предназначалась для публичных служб в синагогах, а не для ученых или переписчиков. 3) LXX явилась результатом новаторского начинания – первой попытки передать ветхозаветные Писания – и попытки весьма удачной. 4) LXX, в общем, верно отразила оригинальный еврейский текст, хотя, по ряду мнений, далеко не всегда переводчиков можно назвать хорошими еврейскими учеными.
Относительно Септуагинты Пол Эннс отмечает, что «эта версия представляет собой довольно шероховатый перевод, но она хороша тем, что основана на еврейском тексте, который на тысячу лет старше, чем ныне известные еврейские рукописи. Более того, авторы Нового Завета иногда приводили цитаты из Септуагинты, а это позволяет нам получить более точное представление о ветхозаветном тексте» (Enns, МНТ, 174).
«Что касается влияния LXX, каждая страница этого словаря (A Greek-English Lexicon of the New Testament and Other Early Christian Literature [Bauer, Arndt, and Gingich]) показывает, что оно несравнимо значительнее любого другого влияния на нашу литературу (I века по Р.Х.)» (Bauer, GELNT, xxi).
Септуагинта (LXX), греческий перевод Ветхого Завета, начатый в 250 году до Р.Х., по своей значимости следует сразу за масоретским текстом. Она широко использовалась в новозаветное время, поскольку большая часть двухсот пятидесяти ветхозаветных цитат, которые приводятся в Новом Завете, взяты из этой версии. Одно время ученые предполагали, что переводчики LXX допускали вольное обращение с текстом в тех случаях, когда содержание LXX отличалось от масоретского текста. Но после обнаружения кумранских рукописей стало очевидным, что подобный отход от оригинала можно объяснить тем, что перевод выполнялся с несколько иного еврейского текста, из разряда так называемых протографов Септуагинты (Yamauchi, SS, 130–131).
Версия LXX, весьма близкая к масоретскому тексту (916 год по Р.Х.), который мы имеем сегодня, помогает убедиться в точности передачи текста на протяжении тысячи трехсот лет.
LXX и цитаты из Писаний, найденные в апокрифических книгах Екклесиаста, в Книге Юбилеев и других, свидетельствуют о том, что еврейский текст сегодня в значительной мере идентичен тексту, существовавшему около 300 года до Р.Х.
Гейслер и Никс отмечают четыре важные задачи, выполненные версией Септуагинты. «[1] Она проложила мост через религиозную пропасть между иудеями и грекоговорящими народами, восполнив тем самым нужды александрийских евреев; [2] она заполнила исторический разрыв между иудеями с еврейским Ветхим Заветом и грекоговорящими христианами, использовавшими ее наряду со своим Новым Заветом; [3] она создала прецедент для миссионеров, которые стали переводить Писания на различные языки и диалекты; и [4] она проложила мост через пропасть текстологической критики в силу своего значительного соответствия еврейскому ветхозаветному тексту» (Geisler, GIB, 308).
Ф. Ф. Брюс объясняет, почему евреи потеряли интерес к Септуагинте:
1. «Начиная с I века по Р.Х. и далее христиане приняли ее в качестве своей версии Ветхого Завета и свободно использовали