сопровождаемое довольным хмыканьем. – Ну, ну, поспи пока… Пока она еще жива и дышит…
Роман проснулся мгновенно. Он не ожидал услышать ничего подобного. И голос этот был ему незнаком, и ситуация, мало сказать, отдавала драматичностью, она показалась ему зловещей. А ведь этого быть не должно! Не должно, хоть убейся!
В его жизни все безоблачно. В его жизни все хорошо. В его жизни все основательно… Это стало его девизом, ему он следовал, и тот никогда его не подводил. И тут вдруг такой звонок.
Осторожно выбравшись из-под одеяла, Роман на цыпочках пересек огромную спальню, их с Настей спальню. Тихо прикрыл за собой дверь и, отойдя подальше, тревожно спросил:
– Кто это говорит?!
– А то ты не знаешь!
– Нет! Честное слово, нет, не знаю! И даже не догадываюсь!
– Ну, ты и сволочь!!! – выдохнул ему в ухо мужчина с лютой ненавистью, от которой у Романа мгновенно подогнулись колени. – Значит, говоришь, не догадываешься???
– Нет, – уже менее уверенно произнес Баловнев и, отыскав в темноте гостиной диван, направился прямиком к нему. – Не знаю, кто вы. Не знаю, почему я должен спать, пока кто-то еще жив и дышит и…
– Замри, паскуда, – внятно попросил его собеседник, так внятно, что спорить с ним Баловневу тут же расхотелось. – Замри и слушай…
– Я весь внимание и…
– Жить ей осталось дня три, не больше. Так говорят люди, которые знают толк в смерти. И я им верю. А ты уж поверь мне…
В трубке вдруг раздался вполне отчетливый стон, и он явно принадлежал женщине. Мужчина ненадолго затих. Пауза заполнилась звоном посуды и звуком льющейся воды. Потом тот снова заговорил Роману на ухо:
– Слушаешь еще меня, Рома?
– Да, да, я слушаю вас. Нам нужно все-таки разобраться и…
– Разбираться поздно, дорогой. Уже поздно… – Мужчина судорожно вздохнул или всхлипнул, понять, не видя, было трудно. – Просто я звоню, чтобы ты знал. Как только она перестанет дышать, не будешь дышать и ты…
Он повесил трубку, не дав вставить Баловневу ни слова. Недоуменно таращась на светящийся кусок пластмассы в руках, Роман силился понять хоть что-то, но не мог.
Это было чудовищно, неправильно, катастрофически ошибочно, и он мог доказать это хоть сотню, хоть тысячу раз, но… Но его никто не собирался слушать.
Он ткнул пальцем в кнопку, заглушая отчаянный вой зуммера. Поднялся с дивана и побрел в спальню.
Настя спала, широко, по-хозяйски разметавшись на кровати. Ей всегда не хватало места, хотя она и была очень миниатюрной. Она металась во сне, часто всхлипывала, вздыхала и постоянно что-то бормотала.
– Это демоны! – шутила она по утрам, щекоча его шею своими длинными жесткими волосами. – Они раздирают мою душу ночью…
Сейчас эти самые демоны раздирали душу Роману Ивановичу Баловневу, самому удачливому из всех удачливых бизнесменов, хозяину лесов, полей и заводов, обладателю нескольких наград в десяти, а то и более номинациях: от человека года, до самого щедрого мецената и опекуна нескольких