требует проведения изысканий в подобных местах: даже в конце калориса и начале фруктиса, и даже в холмистых предгорьях, а не в самих горах, сезон, считающийся в тех краях «летом», выдался исключительно холодным. Что ж, по крайней мере, долгие дни предоставляли прекрасную возможность для охоты и наблюдений. Тем временем «Василиск» продолжал путь в Купелий, к столичным рынкам, а после должен был вернуться и забрать из Лежнемы нас.
Не стану подробно останавливаться на охоте на виверн: к ключевым аспектам данного повествования она отношения не имеет, а о ее научном значении и без того уже было сказано немало. Достаточно упомянуть о том, что главным предметом нашего интереса являлась конфигурация конечностей виверны – крыльев и пары (а не двух пар) лап. Наша гипотеза состояла в том, что виверны могут оказаться промежуточным звеном между почти лишенными конечностей змеями океана и четвероногими крылатыми драконами; ее-то мы и намеревались проверить.
Эта продолжительная задержка на берегу – особенно засады в бесконечном ожидании появления виверн – предоставила мне массу времени для разговоров с Томом. Уж тут-то я изложила ему и все, что сообщил мне Вадеми, и все свои догадки о том, что это может означать.
Том сдвинул брови, задумчиво оглаживая приклад винтовки.
– Трудно поверить, что мулинцы могли допустить столь грубую ошибку.
– Но и такую возможность не стоит списывать со счетов, – сказала я. – Их методы ухода за яйцами – традиция, передававшаяся из рук в руки, от поколения к поколению, многие-многие годы. Допустим, все они превратились в обычай, выполняемый только потому, что так поступали отцы и деды, без понимания его истинной сути…
Не удовлетворенная собственными рассуждениями, я ненадолго умолкла, а затем меня отвлекло движение неподалеку. Как оказалось, то была всего лишь чья-то коза, отбившаяся от стада.
Когда коза убралась восвояси, я возобновила разговор.
– Однако необходимо учесть и другие варианты. Вот, например: что, если мулинцы поселили в реки маток сознательно?
На это Том тихонько фыркнул.
– Чего бы ради? Уж не хотят ли они захватить Байембе и подчинить себе?
Конечно, это было полным абсурдом. Мулинцы любили свои болота и джунгли, сколь бы губительны ни были эти места для человека. С их точки зрения безводные саванны Байембе для жизни никак не годились. К тому же у них не имелось ни правительства в масштабе, превосходящем группу старейшин, случайно собравшихся на стоянке в любой отдельно взятый момент времени, ни войск, кроме крохотных отрядов юношей, дерущихся меж собой в силу каких-нибудь личных обид. У них не было – и быть не могло – ни желания покорять Байембе, ни средств, чтобы добиться победы, если такое желание вдруг возникнет. Тут им не помогли бы даже драконы.
– Хотелось бы мне отправиться туда и взглянуть на них самой, – пробормотала я (не в последнюю очередь потому, что именно в этот момент порыв ледяного ветра живо напомнил мне, насколько в Эриге теплее).
Том