катался до тех пор вверх-вниз, пока у меня каблук на ботинке не оторвало, и работники метрополитена совместно с сотрудниками милиции не сняли меня с эскалатора. И я понял, что: «Город это страшная сила!» задолго до любимого простым народом бессмертного Балабановского творения. Но город сила лишь для слабых душ, а для тех с кем Бог, никакой город не страшен, даже нынешняя густо проросшая различными бесами Москва.
Несчастный деревенский обормот Пашка потом вспоминал, как украл у кого-то в больничном холодильнике йогурт.
– Ничего вкуснее в жизни не ел, – едва не давясь слюной, говорил.
Йогуртов тогда и правда в русских деревнях не было, и мы практически не знали что это такое. Я только читал, в книге «Дожить до 180 лет», что в Болгарии что-то такое существует. Хотя, я не уверен, что и сейчас йогурты в вымирающих русских деревнях есть. А если и есть, то не уверен, что они полезны, но твёрдо уверен в том, что они не по карману большинству полунищего сельского населения.
– А на что он похож, йогур этот? – благоговейно расспрашивали Пашку любопытные дети.
– Такой как сметана, только йогур, – важно отвечал, как всегда по привычке перепутав название. Брат вообще был великим путаником. Например, подберезовики называл подбородовиками. – Розовый такой и жидкий. Вкусно!
Еще впечатленный яркой столичной жизнью деревенский карапуз Пашка рассказывал, как совместно с другими голодными детьми из российских регионов, воровал сосиски у «буржуев»:
– Я стоял на шухере, пока они воровали. А потом, когда мы делили сосиски, то мне дали кожуру от них. Вкусно! Если еще в йогур макать бы…
Привез из больницы черную футболку с зеленым четырехконцовым крестом в центре и надписью «Благовест» – подарок какого-то благотворительного общества, которых тогда расплодилось сверх меры. Потом подаренная футболка ему очень пригодилась. Также предметом его гордости были несколько глянцевых журналов с ранее невиданными в наших местах комиксами. Позже он кому-то из сверстников выгодно сбагрил эти журналы.
Впрочем, в случае с кражей из холодильника мелкий шельмец Пашка был лишь генетическим продолжателем нечестивого дела взрослого паскудника, ибо была у ненасытного проглота Вити, помимо явно заметной ползучести, такая привычка, как инспектировать холодильники чужие. Как только попадал ненасытный прожор Витя к кому-нибудь в дом/квартиру, так первым делом под любым предлогом незаметно проникал на кухню и похищал что-нибудь съедобное из холодильника. Часто, прямо там, на кухне, и пожирал алчно нечестивую добычу свою.
Если не получалось украденное схарчить сразу, то просился с украденными продуктами в туалет, где и тешил неистово ненасытную утробу. Даже при поездках к родителям мачехи и то умудрялся воровать харчи. А уж если попадал туда с ночевкой… так же и когда к бабушке Дуне ездил. Та знала паскудную привычку и ставила в холодильник (или в сени) испортившиеся продукты, которые