может, тоже не прочь скопытиться, ну а кто тогда будет… а, да это неважно.
Мишка, правда, мелкий, но это всё фигня. Пушкин вон тоже был мелкий, ну и чего? Зато он весь из себя бледный, и волосы не вьются, не то что у Витали, кудельками, как у пуделя. Вчера тётя Нина, старая кляча, обозвала Виталю херувимом. Виталя подумал – ну, ещё поматерись мне тут, маразматичка несчастная! Потом погуглил, а это и не мат, а такой толстозадый ангелок, ну, как девчонки на Валентинов день друг другу дарят. Ещё не легче. Надо у Машки стайлер спереть и выпрямить уже эти кудельки к чёртовой матери – вы ж Машке не скажете? Машка – она всем разболтает.
И ещё – но только если не скажете ни ей, никому! – Виталя ни разу за свои четырнадцать лет ни с кем не целовался. Хотя, наверное, все и так догадались.
Потому что Виталя – это вам не Мишка.
***
Ну как же так получилось?
Она ведь даже не целовалась ещё ни с кем…
Эту печальную взрослую мысль сменяет печальная детская – и в Диснейленде не была ни разу… И вообще нигде не была… Только в Милане, но Милан не считается, да?
Как же так…
Даже до выпускного не доживёт…
Даже если после девятого выпускной, всё равно…
Зачем тогда были все эти бесконечные уроки танцев, и верховой езды, и вообще…
А самой красивой девочкой в классе теперь станет Ющенко – эта противная Ющенко!
Большая, идеально круглая – у Вики всё идеальное! – слеза капает на раскрытую страницу медкарты. Вика думает, кого теперь напечатают в апрельском номере каталога, и тяжёлые прозрачные капли падают одна за одной.
***
– Михаил!
Алексей Васильевич, такой же, как сын, маленький и глазастый, сидит за рабочим столом и напряжённо всматривается в экран, когда Мишка, сияя от радости, появляется на пороге его кабинета.
– Да, папочка? – не подумав, выпаливает он и тут же смущается этого идиотского «папочка». Но Алексей Васильевич, судя по всему, не слышит – оторвавшись от компьютера, смотрит куда-то мимо сына.
– В ящике стола, – говорит он, – лежало две пачки «Ротманса». Почему теперь одна?
– Она и была одна, – глядя в пол, заявляет Мишка. – Ты, наверное, спутал.
– У меня, наверное, в глазах двоилось, – развивает эту версию Алексей Васильевич. Потом вздыхает и говорит:
– Мелкое хищение чужого имущества, путем кражи, мошенничества, присвоения или растраты при отсутствии признаков преступлений, предусмотренных частями второй, третьей и четвертой статьи сто пятьдесят восьмой, частями второй, третьей и четвертой статьи сто пятьдесят девятой…
Алексей Васильевич – юрист. Он всегда говорит то, что правильно, и не всегда – то, что нужно.
– Подумаешь, – бубнит Мишка под нос, – я тебе десять таких куплю.
– Купи, – предлагает Алексей Васильевич.
– Не продают, – вздыхает Мишка.
– Правильно