и я дам честное слово вернуться потом?
– Но мы ведь не знаем, что ты найдешь и сможешь ли вернуться. А вдруг моя душа тем временем покинет тело?
– Я понимаю. Но понимаешь ли ты, что испытываю я? У меня такое чувство, словно я опаздываю.
– Приятно слышать, что у тебя есть чувства, nieto. Это доказывает, что ты жив и что существуют важные для тебя вещи. Но чувства не должны управлять твоей жизнью или моей. Драмы этого мира меня больше не интересуют – я их столько уже повидал… А теперь я жду смерти – тогда я снова смогу видеть, как в моих снах.
– Ты веришь в это?
– Может быть, и нет, но ¿quién sabe?[13] А пока я жив, каждый новый день дает возможность что-то узнать и послужить какой-нибудь малой цели. Может быть, я смогу помочь тебе добиться твоей.
Я посмотрел на бусинки – теперь они россыпью лежали вокруг оголенной нити.
– Ладно, – сдался я, – загадывай свою загадку.
– Слушай, – сказал Папа Джо, наклоняясь вперед. – Что может быть более великим, чем Бог? Что хуже дьявола? Богатые этого не хотят, у бедных это есть, а если этим питаться – умрешь?
– Что? – переспросил я.
Папа Джо повторил.
– Я… Я не знаю.
– Ты и не должен знать. В этом идея загадки.
Я задумался. «Более великое, чем Бог. Хуже дьявола. Игра слов?»
– Вода? – спросил я. – Это вода, abuelo? Ганди как-то сказал, что для голодающего хлеб – это Бог. Заблудившемуся в пустыне вода может казаться более великой, чем Бог. А для тонущего она хуже дьявола.
– Неплохая попытка, – ответил старик, – но ты не угадал.
Он снова принялся нанизывать бусинки.
– Ну, тогда я думаю…
– Не надо думать! – перебил он. – Подожди, пока будешь знать.
Злясь, что теряю время, я снова и снова прокручивал загадку в голове, сосредоточенно обдумывая ее со всех сторон, но сообразить ничего не мог. Тем временем Папа Джо нанизывал одну бусинку за другой, пока хватало нити.
– Сдаюсь, – сказал я. – Как бы там ни было, у меня больше нет времени на…
– У тебя сколько угодно времени – до тех пор, пока оно не истечет, – сказал он.
– Ладно, – обреченно ответил я. – Чтобы разгадать твою загадку, я анализировал и взвешивал ее на все лады, обдумывал и размышлял. И что это мне дало? Ничего.
– Да!
Его рука взметнулась над только что завязанным узелком.
– Ты умнее, чем кажешься, – немного иронично добавил он. – Ничего – нада – правильный ответ.
Я не сразу сообразил.
– Ну конечно! Нет ничего более великого, чем Бог, ничего худшего, чем дьявол. Богатые ничего не хотят, у бедных ничего нет, а если ничего не есть – умрешь.
Папа Джо и впрямь был хитер, как лис, – у загадки могло обнаружиться двойное дно. Поэтому я не мог не спросить:
– Abuelo, ты знал женщину по имени Нада?
Он склонил голову, словно прислушиваясь к какому-то голосу из прошлого, а потом улыбнулся.
– Я знал много разных женщин и много женских имен.
Я ждал, а он хранил молчание, должно быть вспоминая