рассказать о нем побольше?
Прохладный вечерний ветерок легонько подталкивал старые качели. Я упомянул несколько главных событий, которые произошли в начале моего знакомства с Сократом. Любопытство Амы заронило зернышко идеи: может быть, написать когда-нибудь о времени, проведенном с Сократом? Может быть, когда я наконец пойму, чему научился, я смогу рассказать об этом? С чего вообще начать?
Я встал и отыскал в рюкзаке письмо, вернулся на качели и дал его Аме.
– Прочитай. Думаю, Сок был бы доволен.
Пока Ама листала страницы, я сидел на старых качелях. Впервые после отъезда с Гавайских островов я чувствовал полное умиротворение.
Когда Ама дочитала письмо, в небе на севере зажглась одна-единственная звезда. Ама посмотрела вверх широко раскрытыми глазами.
– До этого момента я не знала, действительно ли существует эта книга. Он говорил о ней, но казалось, будто она ему приснилась.
– А он ничего не говорил, о том, где мог ее оставить и что он там писал?
Она посмотрела на темный горизонт, словно там скрывался ответ, а потом обернулась ко мне и встала с качелей.
– Дэн, мне жаль, что я больше ничего не могу тебе рассказать! Мне с тобой было очень приятно. У меня мало друзей, с которыми можно поговорить о таких вещах.
– У тебя ведь есть Крадущийся Волк, – напомнил я.
– Да, – улыбнулась она, – с Джо я могу говорить.
Сгущались сумерки. Дети давно разошлись. Мы с Амой пожали друг другу руки, а потом коротко и неуклюже обнялись.
– Ну, мне пора, – сказала она. – Я должна подготовиться к урокам…
Мне тоже нужно было подготовиться – к выполнению задания, которое дал мой учитель.
Глава 6
Я вышел на поросший кустарником участок пустыни. При свете школьного окна было видно бесплодную землю, от которой отражалось слабое сияние полумесяца. Где-то вдали ухнула сова, совсем рядом прошмыгнула ящерица. Стрекотали сверчки – в безветренном воздухе звуки казались очень резкими. Я был там один и почувствовал, как в душе сгущаются тени сомнения под стать сумеречному небу. У меня на затылке волосы встали дыбом. Я обернулся и увидел, как из полумрака вышел какой-то человек. Когда он приблизился, я застыл с широко раскрытым ртом.
– Abuelo! – воскликнул я, увидев его щербатую улыбку. – Что ты здесь…
– ¡Silencio![17] – сказал он, поднеся палец к губам. – Пустыню разбудишь!
– Она и не спит.
– Ты бы еще громче топал! Я думал, банда преступников вышла на дело, – сказал он, принимая чересчур картинную боевую стойку. – В пустыне могут быть и другие существа, чье внимание тебе не стоит привлекать, – добавил он уже серьезнее.
Я подумал было, что все дело в его склонности к театральщине, но Папа Джо тихонько сказал, махнув рукой:
– Что, если твое кое-что нужно и другому человеку?
Хотя вечер был теплый, меня вдруг мороз пробрал. Я огляделся по сторонам, но увидел лишь полынь и темный горизонт. «Очередная загадка? – спросил я себя. –