которые возникли в связи с гибелью Китченера (уже в то время делались намеки на предательство, в котором повинна была чуть ли не сама русская Императрица, – Деникин отмечает такие разговоры в армии), если бы в позднейших исторических изысканиях они не находили отклика. Так, напр., в серьезном эмигрантском журнале «Современные Записки» в статье редактора означенного органа Вишняка «Падение абсолютизма» можно найти непрозрачные намеки на то, что гибель Китченера стояла в связи с шпионской работой, которая велась вокруг Распутина. Эти люди умели узнавать от Распутина все, что знал он – из высших, конечно, источников. «Чтобы убедиться в обоснованности таких сомнений, – писал автор, – достаточно прочесть внимательно (этого-то как раз автор и не сделал!) переписку царицы с царем». «21 мая 1916 г., – продолжает Вишняк, – царица приписывает в конце письма: “Говорят, что Китченер приезжает 28 сюда (или – в тексте) в Ставку”. Через три дня 24 мая крейсер, на котором шел Китченер, затонул близ Оркнейских островов. Через несколько дней (5 июня. – С. М.) царица сообщает утешительный отзыв Распутина». При действительно внимательном чтении переписки прежде всего можно установить, что А. Ф. запрашивала мужа о приезде Китченера не 21-го, а 22-го – поздно вечером. Раз в этом запросе сказано «говорят», то, очевидно, А. Ф. узнала не из секретного источника, т.е. не от мужа. Николай II не успел даже ответить, как крейсер был взорван снарядом, выпущенным вражеской подводной лодкой. Поразительная быстрота, с которой действует шпионская организация!
Жандармский генерал Комиссаров еще за несколько лет перед тем (24 г.) в американской прессе уточнил версию «предательства», в котором повинны не столько Распутин и Императрица, сколько сам Царь. Хотя отъезд Китченера держался в такой тайне, что командир крейсера «Гемпшир» узнал о месте назначения своего рейда только по выходе в море при вскрытии запечатанного конверта, немцы были своевременно осведомлены через посредство некоего Шведова, специально выехавшего из Петербурга для этой цели в Стокгольм к немецкому посланнику ф. Луциусу. Откуда Шведов узнал? Парижский орган Керенского «Дни» в свое время разоблачения Комиссарова, доверившись им, подытожил в следующих словах: «Такова была цепь, благодаря которой погиб Китченер, – пьяный царь, проболтавший секрет о приезде Китченера Воейкову, Воейков выболтал этот секрет Андронникову, Андронников передал его Шведову, а Шведов – немецкому послу в Стокгольме». Семенников со своей стороны нашел «некоторые признаки достоверности» в рассказе Комиссарова, который по своему авторитетному положению в Охр. отд. мог знать дело «из первоисточника» – Комиссаров утверждал, что он получил специальное распоряжение в личной аудиенции расследовать дело, и это расследование производил через своих агентов, наблюдавших за Распутиным. Но все-таки Семенникова смущало письмо А. Ф. от 13 апреля 1915 г., в котором упоминался некто Шведов: «Представь себе, в лазарете Ольги Орловой был молодой человек Шведов с георгиевским крестом (немного подозрительно, как мог вольноопределяющийся