настолько массированным, что город «сразу потонул в огне и дыму». Заборский вспоминал, что «бежал по Советской улице, охваченной пожаром, обернув голову мокрой рубашкой, иначе дышать было невозможно». Так пришлось возвращаться с Троицкой горки, где он зарисовал потрясающую, как сам говорил, картину: пылающие дома, театр оперы и балета на фоне того пламени, поднимающиеся к небу клубы дыма. Как вспоминал спустя годы и сын Якуба Коласа Данила, когда они с отцом ехали «по Красной улице, которая горела с обеих сторон,, жар ощущался даже в машине…». Известный ныне архитектор Вальмен Аладов, спроектировавший для Минска ЦУМ и крытый Комаровский рынок, а тогда одиннадцатилетний подросток, успел увидеть, как пылал дом, в котором он жил с папой – классиком белорусской музыки, одним из организаторов белорусской консерватории Николаем Ильичем Аладовым и мамой – искусствоведом Еленой Васильевной Ал адовой. Там теперь стоит завод «Горизонт». После войны Вальмену Николаевичу довелось проектировать столовую для этого предприятия, которая была построена как раз на том месте, где стоял их дом – так распорядилась судьба.
В Белорусском государственном архиве научно-технической документации хранятся и записки Натальи Николаевны Маклецовой, которая в 1931 г., приехав из Ленинграда, стала работать в Белгоспроекте, затем много лет преподавала на факультете архитектуры Белорусского политехнического института. Это по ее проекту в Минске до войны был построен первый 100-квартирный шестиэтажный жилой дом с лифтом, который тоже стал жертвой той первой бомбежки. Она вспоминала, что «утром, как всегда, пошли на работу к 8-ми часам… Часов в 12 началась страшная бомбежка. Самолеты с черными крестами на крыльях налетали стаями и прицельно бомбили город по кварталам. Падали вперемежку фугасные и зажигательные бомбы. Около 14-ти часов пришла очередь нашего квартала в районе Сторожевки. Было очень страшно, но, когда загорелась крыша над нами, мы самоотверженно вытащили весь спецархив, сгрузили в соседнем сквере и установили круглосуточное дежурство. Наивные, мы были уверены, что кто-то вспомнит о нас и увезет эту груду бумаг, плоды наших трехмесячных трудов. Но наш начальник Богданов еще накануне уехал из города на служебной машине…».
Горящий Минск, 24 июня 1941 г. Рисунок сделан Г. В. Заборским в день ухода на фронт. Хранится в Белорусском государственном архиве научно-технической документации
Одни уже спасались, другие все не могли поверить, что мирная жизнь закончилась. Вот еще одна запомнившаяся Маклецовой картина: «станция Озерище (20 км от города). Только что прибыл и стоял под парами пассажирский поезд из Москвы. На платформу вывалилась толпа чистых, причесанных, возмущенных пассажиров. «Почему стоим? Почему не пускают в Минск? Возмутительно!», а перед ними взлохмаченная, испуганная, грязная, уже опаленная войной масса беженцев. Они наивные, еще не хлебнувшие горя, возмущаются, не верят, обзывают нас провокаторами, обманщиками… Только