выходя из строя. У меня внутри было море мести, ненависти и злобы. Мне помогала моя физическая подготовка, полученная в спорте. Я был под Могилевом, Рогачевом, Оршей и Смоленском. Меня не брали ни штык, ни пули. Но вот под Ярцевом в неравном бою я был дважды тяжело ранен. Сначала были прострелены горло и шея… разорвавшаяся недалеко мина осколком мне разбила два позвонка на шее и застряла там по сей день, и его достать нет возможности. Утром меня подобрали. Я не мог шевелиться, разговаривать и даже пить воду. Так продолжалось дней 15. Я жил на одних уколах. Очень долго пролежал в госпитале в г. Ессентуки и, как видите, выжил. Через родных моей жены нашел жену и ее мать. Живем теперь в г. Троицке. Я инвалид Отечественной войны и получаю пенсию. Потихоньку поправляюсь. Достал у местных художников немного материала и занимаюсь этюдами и рисунками. Делаю рисунки воспоминаний пережитого. Пока этим здесь приходится ограничиваться, ибо других возможностей здесь нет и предложений также. Очень рад за Глебова, что он продолжает свою работу над памятником т. Фрунзе. А Трубе просто завидую.
Передайте всем приветы, наилучшие пожелания и скорого возвращения на родную Беларусь. Живы белорусы и будут жить. Построим новые города и начатую работу с Алексеем продолжим. Жму крепко руку.
Ваш Георгий Заборский.
Мой адрес: г. Троицк, Челяб. об-стъ, Комсомольский пер. 33, мне».
Его тянуло к работе, потому он занимался этюдами, делал «рисунки воспоминаний» и завидовал скульптору А. В. Грубе, которому удалось добраться до Москвы, где тот начал работать с М. Г. Манизером и возглавил Союз белорусских художников. Александр Васильевич был известен Заборскому тем, что в 1922 г. сделал первый во всем СССР прижизненный памятник Ленину в поселке Красно-полье Могилевской области, а Матвей Генрихович – памятник Ленину перед Домом правительства в Минске. Будучи выпускником столь авторитетной Академии художеств, Георгий Владимирович не мог не знать, что Матвей Генрихович был сыном знаменитого с дореволюционных времен русского живописца Генриха Матвеевича Манизера, который писал картины членов императорской семьи, в том числе юного Николая II. Его работы, к примеру, полотно «Въезд Гурко в Казанлык», покупал сам Александр III. Сын же первую Сталинскую премию получил за памятник Ленину в Ульяновске, вторую – за скульптуру Зои Космодемьянской на московской станции метро «Партизанская». Ему же было доверено снимать посмертную маску с лица Сталина. Довольно бесцеремонная дама – богиня Фортуна.
Заир Азгур то письмо Заборского передал А. П. Воинову, уже возглавлявшему Союз белорусских архитекторов. Александр Петрович, по всему СССР разыскивавший зодчих, разбросанных войной, сразу же написал ответное послание:
«Товарищу ЗАБОРСКОМУ- архитектору-художнику
Г. Троицк, Челябинской области, Комсомольский, 33.
Уважаемый товарищ!
Пишет Вам Правление Союза Советских Архитекторов в Белоруссии.
Адрес Ваш стал нам недавно известен