А 23 октября сообщал, что «сегодня из Ярославля вместе с другими экспонатами художников на выставку отправляю и я:
1. Проект монумента «Героям второй Отеч. войны»… Три фасада, две перспективы и один макет высотой 2. 40…
2. проект музея-памятника героям (на 2-х листах: план, фасад и перспективу…)
3. памятник на братской могиле на поле боя для БССР».
Имелась в виду выставка, которую к 25-летию БССР предполагалось открыть в Третьяковской галерее Москвы. Заборский тоже активно участвовал в той выставке, как и во всей работе, связанной с поиском вариантов увековечения памяти борцов с гитлеризмом. Притом заглядывал в будущее дальше других. Например, уже тогда ему пришла в голову мысль о том, что у белорусской столицы должен быть Курган Славы. И он теперь есть. В его создании Георгий Владимирович, так уж получилось, участия не принимал, но первый вариант такого Кургана – тоже эскизный – из-под его пера, кисти, карандаша вышел еще в 1945 г. На нем нет четырех штыков, символизирующих четыре фронта, освобождавших Беларусь, но смотрится он интересно. А 3 июля 1944 г., узнав об освобождении своего родного города, Заборский закончил один из вариантов самой главной своей работы – проекта монумента Победы. Как пишет архитектор и историк архитектуры В. М. Чернатов, «по замыслу зодчего памятник представлял собой сложную объемно-пространственную архитектурно-скульптурную композицию. Трехступенчатая круглая колонна завершалась скульптурой матери-Родины. С четырех сторон основания колонны устанавливались скульптуры воина Красной Армии, партизана, рабочего и колхозника. В единстве этих емких образов-символов заключался основной смысл памятника».
Александр Петрович Воинов. Впоследствии член-корреспондент Академии наук БССР и Академии архитектуры СССР
В силу своего таланта Заборский настойчиво пестовал идею, суть которой состояла в том, что нужен мемориальный знак, способный стать главным для белорусской столицы, даже для всей республики. Он не мог ориентироваться на «типовой стандарт», на средний уровень. И дорога к такому творению заняла у Георгия Владимировича в общей сложности двенадцать лет. Притом это был непростой путь не только в смысле творческого поиска, о чем свидетельствует его переписка с А. П. Воиновым и другими своими коллегами. Чтобы творить, нужно было сначала выжить. И ему, и семье. Кроме того, для творческого процесса требовалось не только вдохновение, но и материалы. Союз архитекторов искал способы помочь. Вот что его руководитель писал Заборскому 5 октября 1942 г.:
«УВАЖАЕМЫЙ ГЕОРГИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ!
Ваше письмо получил. Очень благодарен за скорый ответ… Вашу просьбу о помощи Вам в приобретении бумаги, красок и прочего направил члену нашего правления Науму Ефимовичу Трахтенбергу, работа-юшему в г. Челябинске, с которым я прошу Вас также связаться. Я ему поручил договориться с Челябинским отделением Союза архитекторов и о посылке Вам, за