мужчины, очевидно, стюарда или сенешаля, Алаис остановилась перед выстроившимися в ряд служанками, которые почтительно кланялись ей.
– Махельт, – обратилась она к одной из них, крупной пожилой женщине в темном платье и низко, по самые брови повязанном платке под белым покрывалом. – Махельт!
Та, вздрогнув, пристально вгляделась в девушку. Недоверчиво-удивленное выражение на ее лице сменилось неподдельным изумлением, и она, ахнув, всплеснула руками.
– Алаис!
– Да, это я! – счастливо засмеялась Алаис, протягивая к ней руки.
Женщины обнялись. Утирая слезы кончиком покрывала, Махельт запричитала, гладя широкой ладонью лицо девушки:
– Господи, вас и не узнать, госпожа! Столько лет прошло, я уж и не надеялась увидеть вас! Алаис, моя Алаис! – и в приливе радости принялась целовать ей руки, обильно орошая их слезами.
Отпустив, наконец, вновь обретенную хозяйку, женщина низко склонилась перед терпеливо дожидавшимся своей очереди Деверо.
– Милости просим, господин – уж не знаю, кто вы и как вас величать…
Деверо, стянув с головы шлем, вопросительно глянул на жену.
– Это мой супруг Алан, лорд Деверо, – натянуто улыбаясь, проговорила Алаис. – И ваш новый хозяин – теперь он лорд Гволлтера.
Деверо уловил скользнувшую по лицу изумленной женщины тень: новость несказанно поразила ее. Полные губы дрогнули и поджались, брови взметнулись кверху; однако в следующее мгновение она вновь поклонилась ему, учтиво и поспешно.
– Мой господин, – французский женщины был далек от совершенства, но вполне приемлим.
Деверо кивнул.
– Я хорошо знаю валлийский, ибо всю свою жизнь провел на границе с Уэльсом.
Служанки по очереди кланялись новому господину, поздравляя с прибытием в замок. Худой мужчина подступил к Алаис.
– Мы не ждали вас, – виновато заговорил он, нетерпеливо оттесняя Махельт. – Я – Хивел, сенешаль замка. Это моя супруга, Агата, – и тощая, некрасивая женщина с крепко поджатыми тонкими губами склонилась перед Деверо.
– Сейчас же распоряжусь о еде и ванных, госпожа, – продолжил сенешаль. – Прошу вас, милорд!
К вящему неудовольствию сенешальской четы, Алаис протянула руку Махельт, тем самым вынудив их посторониться. Вслед за ними пристроились Деверо и Руперт. Солдаты к тому времени отвели лошадей на конюшню, и с поклажей на плечах потянулись к башне.
– Та еще стерва, – тихонько пробормотал де Манс, кривя губы.
– Ты о ком? – склонил к нему голову Деверо.
– Да о старухе, – сквайр кивнул в спину Махельт. – Разве ты не заметил, как она смотрела на тебя? Словно на ядовитую гадину!
Деверо понимающе усмехнулся.
– Которой удалось схватить ее драгоценную и невинную пташку.
Однако Руперт не оценил шутки товарища.
– Погоди, еще наплачешься, –