и зять, держал на руках собственного сына. И смотрел.
Гамаш предложил Бовуару присоединиться к нему в департаменте старшего суперинтенданта. И снова стать его заместителем.
– Непотизм? – спросил Бовуар. – Великая квебекская традиция.
– Ты же знаешь, как я ценю традиции, – ответил Гамаш. – Однако ты вынуждаешь меня признать, что ты, как никто другой, подходишь для этой работы, Жан Ги, и комитет по этике со мной согласился.
– Для вас это будет неловко.
– Oui. Квебекская полиция теперь меритократия. Так что…
– Не обделайся?
– Я хотел сказать, не забывай про круассаны, но и про другие обязанности тоже помни.
И Жан Ги ответил: «Oui. Merci».[6] И теперь наблюдал за тем, как старший суперинтендант Гамаш обменялся рукопожатием с председателем Верховного суда Квебека, а затем повернулся лицом к залу.
Арман Гамаш стоял теперь во главе многотысячной армии, чья задача состояла в защите провинции, которую он так любил. Населения, в котором он видел не жертву или угрозу, а братьев и сестер. Равных среди равных, заслуживающих уважения и защиты. А иногда подлежащих аресту.
– Несомненно, на этой службе есть чем заняться, кроме вечеринок с коктейлями и ланчей в тесном кругу, – сказал он как-то Мирне во время одного из их тихих разговоров.
Он и в самом деле провел последние два месяца в делах: встречался с главами разных отделов, входил в курс дела по разным сферам деятельности полиции: борьбе с организованной преступностью, наркотрафиком, убийствами, киберпреступностью, отмыванием денег, поджогами и многим другим.
Было совершенно очевидно, что преступность в провинции выше, чем он представлял. И ситуация становилась все хуже. Причем главную роль в усугублении хаоса играла наркоторговля.
Картели.
Ими было порождено большинство других проблем. Убийства, вооруженные нападения. Отмывание денег. Вымогательство.
Ограбления, преступления на сексуальной почве. Беспричинное насилие, совершаемое молодыми людьми в состоянии безысходности. Болезнь уже поразила города. Однако гниль распространялась и за их пределы, в сельскую местность.
Гамаш знал, что проблемы нарастают, но не представлял себе их масштабов.
До последнего времени.
Старший суперинтендант Гамаш проводил дни, погружаясь в зло, обман, трагедию, ужас. Потом он уезжал домой. В Три Сосны. В святилище. Посидеть с друзьями у огонька в бистро. Или с Рейн-Мари в уединении их гостиной. С Анри и забавным маленьким существом Грейси у ног.
В тепле и безопасности.
Пока не появилось это темное существо. Отказывавшееся исчезать.
– Вы пытались поговорить с ним еще раз? – спросил прокурор.
– И сказать что? – ответил вопросом старший суперинтендант Гамаш.
Со свидетельского места он видел людей на галерее, обмахивающихся веерами из листов бумаги, чтобы создать хоть какое-то подобие ветерка в этой удушающей жаре.
– Ну, вы могли бы спросить, что он там делает.
– Я