пришлось доставать еще один ящик.
– Утопим «Красотку» в блевотине! – хохотнул взводный, помогая мне вскрыть упаковку.
Мое крещение окончательно мне разонравилось. Какие-то не те стихии принимали в нем участие. Кровь и блевотина! Пасу с огнем повезло больше.
– Тревога! – синтетическим голосом предупредила Молчунья.
Я ничего не понял, но Жаб рывком отшвырнул меня от амфибии. Тут же взревел мотор, перекрывая шум шторма, броневик рванул с места и юзом крутанулся по палубе. На том месте, где он только что стоял, взметнулся огненно-дымный столб, я хотел вскочить, но меня сбило с ног ударной волной.
– Молодец, акустик! – кашляя от дыма, прохрипел взводный. – Золото, а не салага!
Но больше всего меня поразила Молчунья. Она направила амфибию к краю палубы, наскочила правыми колесами на ограждение борта и, когда машина накренилась, дала залп из ракетомета в то место, где прогремел взрыв. Под палубой громыхнуло, из многочисленных пробоин взметнулось пламя, а Жаб, видимо для гарантии, закинул в дыру десяток рвотных гранат. Молчунья не спешила возвращать амфибию в горизонтальное положение, держа под прицелом всю палубу.
Я заметил, что «Красотку» уже не кидает штормом – она легла на курс и мощно режет волны форштевнем. Вскоре вернулась Рипли.
– Через три часа будем в указанной точке, – сообщила она. – Могу я узнать, зачем нам это нужно?
– Да, – ответил взводный. – Мне необходимо кое с кем выйти на связь.
– Я его знаю?
– Пока нет, но, как только попадем в Индийский океан, обещаю вас познакомить. Идет?
Рипли задумалась. На ее лице читалась неуверенность, и я понял, что не только мы с Пасом желаем обойтись без участия в сомнительных предприятиях. Вот только я не знал, что считается сомнительным, с точки зрения Рипли, и ради каких идеалов она согласилась бы снова вернуться на камбуз. Однако, если бы у нее вообще не было принципов, она бы сейчас не пытала Жаба.
– Добро, – кивнула бывшая кухарка. – Но ты мне сейчас пообещаешь одну важную вещь. Всего одну. Если же ты нарушишь свое обещание, я тебя убью, прокляну и с радостью вернусь коком на свою базу. Или пойду под трибунал.
– Что я должен пообещать? – насторожился Жаб.
Шторм ревел, сделав его вопрос едва слышным. До нас начали долетать соленые брызги.
– Обещай, что от твоих планов не пострадает ни одна сухопутная крыса. Ну!
– Ты чего завелась? – попробовал уклониться взводный.
– Обещай мне сейчас же!
Гигантская волна ударила «Красотку» в борт с такой силой, что я едва удержался на ногах. Что-то звонко покатилось по развороченной палубе.
– Хорошо, обещаю! – выкрикнул Жаб. – Довольна?
– Вполне. Что надо делать?
– Будем выкуривать из-под палубы остатки экипажа. Бери гранаты и Копуху. Ваш сектор от форштевня до мостика. А мы втроем справимся тут.
Шторм разгулялся. Он подхватил «Красотку» и взялся трепать ее, как стая акул треплет брошенную в воду лошадиную ногу. Уже через полчаса