нарастал, и она могла не услышать меня. Мне так много нужно было сказать, и я готов был вывернуть душу любому, но не находил слов. Это было похоже на то, когда ненужная до поры вещь, то и дела попадается на глаза и перекладывается с места на место, что бы окончательно потеряться в самый решающий момент. Мы были в опасности. Но тут, кто-то вышел из тумана, быстро взял её за руку и увёл. Через мгновение она была уже просто синим, бледнеющим с каждым шагом пятном, и туман поглощал её, а шум близко падающей воды заглушал стук её каблуков. Если бы я заговорил с ней, мы бы оба погибли, он вовремя пришёл, что бы спасти её. Я быстро встал, сделал несколько шагов, удаляясь на безопасное расстояние. И скамья, и дерево навсегда исчезли в потоке, и невозможно было вернуться туда, потому что там больше ничего не было.
__________
Утро было долгим и серым, незаметно переходящим в такой же серый день. Я снова проснулся в чужой обуви, а то, что поселилось в моей голове, часто перебирало множеством тонких паучьих лапок. Эти лапки мешали мне думать, и чтобы успокоить их я вышел на свежий воздух. Моросил мелкий дождь. В тот день кухонные громкоговорители объявили «штормовое предупреждение».
Шторм в болоте? Это что-то новенькое.
На асфальте лежала мёртвая, раздавленная наполовину крыса, которую клевала серая городская ворона, и меня охватила паника и предчувствие какой-то пока ещё далёкой, но неизбежно надвигающейся беды.
Оглядев пустое пространство с неизменными для любого городского двора атрибутами: песочницей с мокрым песком и как пепел серыми истлевшими листьями, ржавой скрипучей каруселью, мокрыми потемневшими от времени деревянными лавочками, сколоченными из каких-то пней и досок, я вдруг ясно ощутил и понял, что вот и дожил до того возраста, когда становится стыдно за то, что не умер молодым. Я окончательно разучился радоваться жизни и был способен видеть в людях только уродство, а в окружающем мире только его изъяны и ущербность.
Да, мир несовершенен (по правде сказать, он просто дерьмо), и многие это понимают, но беда в том, что немногие при этом осознают, что мир – это мы.
Я отправился искать затерявшийся среди тумана киоск, где продавали вызывающие зависимость вещества, и наткнулся на двух очень скверно одетых людей, сидящих на корточках у какого-то ржавого сарая рядом со школьным двором, один из которых неприятным скрипучим голосом непрерывно задавал другому один и тот же вопрос:
– Ну и где этот организм?
Наконец, среди всех этих закоулков я нашёл то, что искал. Незнакомый продавец протянул мне пачку с надписью «Победа», и я спросил у него, где он мог меня видеть, но он сказал, что видит меня впервые.
Как всегда я был один среди бескрайнего тумана и, петляя незнакомой тропой, вышел к одиноко стоявшей среди голых облетевших деревьев лавочке. Я закурил и стал думать, как вернуться домой, как вообще все люди возвращаются обратно и находят то, что им нужно. Честно говоря, я не был уверен, что каждый раз возвращаюсь в тот же самый дом, и хотя