Этот человек больше напоминал медведя, да простят меня те в этой комнате, кто с ним одной крови.
Гарет проигнорировал реплику бабушки.
– Что еще?
– Я же сказала вам, что не очень хорошо знаю итальянский, – вспылила Гиацинта. – Мне нужно время, чтобы разобраться.
– Возьмите его домой. Вы все равно увидите Гарета завтра вечером, – сказала графиня.
– Вот как? – спросила она в тот же момент, как Сент-Клер сказал:
– Как это?
– Ты должен сопровождать меня на вечер поэзии к Плейнсуортам. Или ты забыл?
Гиацинта с удовольствием наблюдала за тем, как рот Гарета Сент-Клера сначала открылся, а потом закрылся в явном страдании. Она даже решила, что он немного напоминает задыхающуюся рыбу.
– Я право же… То есть я хочу сказать, я не могу…
– Можешь и пойдешь. Ты обещал.
Он смотрел на бабушку с недоумением.
– Что-то я…
– Если не обещал, то должен был, и если ты меня любишь…
Гиацинта кашлянула, чтобы скрыть смех, а потом напустила на себя серьезность, когда он бросил на нее злобный взгляд.
– В моей эпитафии, – сказал Гарет, – будет написано: «Он любил свою бабушку даже тогда, когда никто ее не любил».
– И что в этом плохого?
– Я приду, – покорно вздохнул он.
– Захватите вату, чтобы заткнуть уши, – посоветовала Гиацинта.
– Неужели это будет хуже вчерашнего музыкального вечера? – Его ужас был неподдельным.
– Леди Плейнсуорт до замужества была Смайт-Смит.
Леди Данбери подавила смешок.
– Мне лучше поехать домой. – Гиацинта встала. – Я постараюсь перевести первую запись до завтрашнего вечера, мистер Сент-Клер.
– Буду вам очень признателен, мисс Бриджертон.
Гиацинта кивнула и пошла к дверям, стараясь не замечать странного ощущения у себя в груди. Господи, это же только книга! А он всего-навсего мужчина.
Ее раздражало странное желание произвести на него впечатление. Она хотела сделать нечто, что свидетельствовало бы о ее уме и интеллигентности, нечто, что заставило бы его смотреть на нее по-другому, а не с нескрываемым сарказмом.
– Разрешите проводить вас до двери.
От удивления Гиацинта остановилась. Она не ожидала, что он окажется так близко.
– Я… а…
Все дело было в его глазах. Они были такими голубыми и пронзительно чистыми, что ей показалось, будто она может читать его мысли. Однако на деле выходило, что это она ничего не могла от него скрыть.
– Да? – Он взял ее за локоть.
– Нет, ничего.
– Подумать только, – говорил он, провожая ее в холл. – Я никогда не видел, чтобы вы не находили слов. Разве что вчера вечером, – добавил он, слегка склонив голову. – Я имею в виду музыкальный вечер. Он был замечательный, не правда ли?
– Мы едва знакомы, мистер Сент-Клер. Откуда вам знать, как часто я лишалась дара речи.
– Ваша репутация известна.
– Так же, как и ваша.
– Вы меня сразили, мисс Бриджертон.
Увидев